«Прямо как в детском саду» – подумал Адам и незаметно улыбнулся.
– Что то случилось, Первый? – из ниоткуда возник охранник.– Ты увидел что-то смешное?
– Нет-нет. Просто… Все хорошо… Простите, – промямлил Адам.
– То-то же, – удовлетворенно подытожил охранник и удалился.
В столе, перед каждым сидящим, прямо из тверди металла, появилась прямоугольная емкость с какой-то массой, напоминавшей пшеничную кашу, только гораздо более жидкую. Емкость была накрыта прозрачной крышкой, и вместе они составляли некое подобие барокамеры для хранения химикатов. От откровенно сильного желания и потребности Адама в еде не осталось и следа.
Вдруг на крышке стали появляться буквы и слова: «Витамины – ABDCE, количество килокалорий – 2500, дневная норма калорий – 2500.» После этого крышка открылась и в посудину на длинном телескопическом шарнире из потолка опустился намордник. Он был похож на кислородную маску в самолете и соединялся с миской с помощью трубки.
Все заключенные прильнули к этой маске и стали жадно тянуть жижу из посудины. Адам сидел завороженный и не мог даже заставить себя хотя бы посмотреть в сторону того, что некоторые заключенные уже доедали, если этот процесс конечно можно назвать приемом пищи.
Адам увидел, как на него уставился один из охранников и стал медленно направляться в его сторону. Тут он понял, что пора приняться за еду, иначе, вместо пищи, он получит несколько увесистых ударов дубиной. Адам брезгливо прислонил маску рукой ко рту и сделал первый глоток питательной массы, после чего искривился, и чуть было не вернул все «съеденное» обратно. Громкий кашель обратил на себя внимание большей половины заключенных, они удивленно смотрели на Первого, не понимая, что он вообще делает. Увидев это, Адам все же принялся за еду. На вкус это питательное дерьмо было абсолютно безвкусным, то есть совсем безвкусным, в нем изредка чувствовались крупинки чего-то похожего на сырую овсянку. Не без труда Адам все же осилил свою порцию. И впрямь, после этого появилось гораздо больше сил, но не наступало то самое чувство, которое мы привыкли ощущать, когда только что поели.
– Прием жидкости – две минуты, – уже практически родной голос подсказывал очевидности.
Посудина с кашей удалилась вниз, и вместо нее из стола выехал цилиндрический прозрачный потомок стакана, к нему так же прилагалась «соломинка».