Она была похожая на одурманенную или погруженную в транс. Я не видела, чтобы она хотя бы раз моргнула. Руки тянулись ко мне. Она медленно подходила, словно я бабочка, а в руках её невидимый сачок.
– Агата?
– Послушай! – она в секунду приблизилась ко мне, обнимая своими ладонями мои, – пошли со мной. Хочешь к маме? Ты, я и мама? Хочешь?
– Чего?
– Герман, сосредоточься. Ты должен сделать выбор. Быть с нами или с ним. Пожалуйста. Я очень хочу, чтобы ты решил.
– Чего?
И тут все небо раскололась на до и до. На момент до того, что я увидел сейчас и на момент, того, что был до развода.
Я увидел маму в дверном проеме. Ее вечный ясный взор с высоты спускался на меня водопадом. Она обрезала свои густые черничные волосы. На лице была улыбка, и щеки были все в яблочном румянце и слезах. Она сжимала пальцами подол своего ярко-оранжевого платья. Я видел, как она губами зовет меня.
– Мама!
Я почувствовал, как мощные крылья за моей спиной оттолкнулись и понесли меня к ней. Вместо папиных рук-сетей, к моему рту прижалась ладонь Агаты, чуть не царапая лицо ногтями.
– Сумасшедший мальчишка! Не кричи!
Папа в кабинете услышал и тут же выбежал, с такой скоростью, что его галстук подлетел и лег на плечо. Он увидел маму в дверях. Агату, стоявшую на коленях и прижавшую ладонь к моему рту. И да, конечно же меня, с глазами, как два глобуса.
– Убирайтесь обе! Пошли вон! Не трогайте моего сына! – он подхватил под руку Агату и рывком поднял, буквально швыряя к двери, в которой мама скорее схватила её за руку и прижала к себе. Из её глаз лились ручьи. Агата тянула ко мне руку всеми силами. Она тихо, но среди всего этого кавардака невообразимо спокойно повторяла моя имя без устали. Агата обладала чудотворной эмпатией и маятник времени притормаживал.
– Герман, уходим.
Я хотел просто смотреть на маму.
– Герман.
И я смотрел.
– Умоляю тебя. Идем.
Мама немного отступила назад. Она поедала меня своими большими светлыми глазами, обрамленными рощей ресниц. Она шептала, и я читал по губам: «Ялюблютебяялюблютебя». Папа дергал меня за руку, ноги путались, и я не могу, не рухнув, дойти до двери. Он был в ярости.
– Ты убила нашу семью! Ты сдохнешь от голода, я обеспечу, чтобы ты не нашла не единую работу в городе! Я буду мстить тебе. Увижу еще раз вблизи парня, то убегай и молись, – он угрожал Агате, не маме. Это ставило меня в тупик. Она все еще тянула ко мне руку, а я все смотрел на маму. Я провалился и оказался где-то под водой в этот момент. Я думал, что не смогу уместить это все в словах для Стефы. Дрожащие губы мамы, что-то сказали Агате. Они развернулись и ушли, крепко держась за руки. Я смотрел им вслед. Папа бросил на меня грубый взгляд. Я видел его боковым зрением, но решил не отвечать, ибо не думал, что во мне сейчас хватит твердости это сделать.