Я смотрю направо.
Дорогая мама, я не понимаю в чём дело. Твое лицо как холодный осколок гранита. А взгляд твой бьёт кнутом. Я не чувствую твоих рук на моём плече. Раньше ведь они всегда тепло обнимали их, где бы ни была ты, и где бы ни был я. Ты стала совсем чужая. Твои черничные локоны на плечах словно стали выточены из мрамора. Я сразу это заметил. Обычно они трепетались и переливались от света, а сейчас сущая непоколебимость. Искры из глаз совсем пропали. Раньше они выглядели, как лёд, под которым синь живой воды. А теперь я смотрю в них, и мне кажется, я по обратную сторону льда. Когда мы подъезжали к этому офису, ты позволила прочесть мне набросок договора о делении имущества. Да, я знаю, что я сам попросил, но я ведь правда ждал, всем сердцем своим ждал, что ты скажешь: «Гера, зачем тебе на это смотреть?». Это же как пила, которая делит наш дом, все общие праздники, крошится под лезвием каждое лето, проведенное вместе, все открытки и улыбки. Ты же аморфно совершенно поправила файл на документе и протянула мне. Не счесть, сколько кинжалов ты мне воткнула этим в сердце. Наверно каждая строчка кончалась не точкой, а смертным одром. Среди раненых мыслей хотелось тихонечко полежать, но вы вытащили меня из машины, заставили сидеть здесь между вами здесь и сейчас, и помнить, что вы не делите своего единственного сына.
Кресло теплое, потому что отсюда, прямо перед нами вышла женщина. Её треугольное лицо было в охапке волнистых белых волос. На ней было облегающее черное платье, а может темно-аквамариновое, а может, оно было даже красным. Не рассматривал особо. Запомнилось то, что её выходящий силуэт был так грациозен и твёрд, словно выточен из дерева. Не удивлюсь, если возраст её считают по кольцам. Предположительно, она сидела на этом кресле. Не смотрел на её лицо, но, верно, капли упали с её щек и остались здесь. Я так боюсь коснуться её горя, что сложил руки на коленках, не решаясь положить ладонь поверх капли.
Я смотрю налево.
Дорогой папа, поцелуй маму, чтобы её доспехи из безжизненного пассата раскрошились. Давайте уйдём? Прямо сейчас, встанем, помашем ему рукой, скажем, что всё шутка. Поедем домой, мне не нужно будет даже сладостей для праздника. Завтрашний завтрак будет сказочным и цветущим. Самый холодный и горький чай станет уютным и домашним. Я выпью весь чай в доме, лишь бы сидеть с вами, среди самой светлой кухни, самым добрым утром, в самый прекрасный день. Но ты не сможешь сдвинуться. Ты похож на сонный ветер. Прозрачный и замедленный. Мне кажется, если бы я добыл для тебя кости судьбы и предложил бы бросить, хотя бы, рискнуть поменять всё, то ты бы выронил их из пальцев, даже не попробовав, только потому, что ты уже сдался.