Я заказал для неё
цветы, но Иришка пока не догадалась, что они от меня. Сюрпризы только начались.
Я умею быть обольстительным, и мне даже нравится, что она посылает меня, не
стесняясь в выражениях.
Скольжу взглядом по
её великолепным ножкам. Гладить руками пока нельзя, но ласкать глазами можно.
На одном только предвкушении я смогу долго протянуть. Хотя эта женщина влияет
на меня неадекватно. У меня начинается стояк в общественном месте. И всё мне
нравится в ней: невысокий рост – едва достает мне до плеча, роскошная грудь с
торчащими сосками, крутые бедра. Короткая стрижка и окрашивание блонд. От неё
пахнет сексом – диким, ярким, необузданным сексом.
– Купить тебе
коктейль, Иришка?
– Уже Иришка? –
усмехается. – А мне тогда, как тебя называть – Тимофейчик?
Губки у неё что
надо. Представил их на своём члене и чуть не улетел.
– Да как хочешь, так
и называй, – милостиво разрешаю.
– Тогда будешь
просто Петрович.
– Фу, как какой-то
слесарь алкаш.
– А вот слесарей обижать
не надо.
– Ладно-ладно, как
бомж Петрович. Бомжей обижать можно? Кстати, бездомных на Гавайях огромное
количество. Правительство даже пообещало купить им билет в один конец в любую
страну, лишь бы свалили.
– И?
– Всё равно
остались. Рай им тут.
– Согласна, здесь
просто… офигительно, – Иришка смотрит влюбленным взглядом на океан, и я начинаю
её ревновать. – Никогда не думала, что попаду на Гавайские острова.
– И вот ты здесь.
Веселились, Васильна. Хватит грустить, – легонько толкаю её плечом в плечо.
– Васильна, как
какая-то бабка с лавки, – фыркает она.
– Вот пока ты не
стала бабкой с лавки, лови момент, – подтруниваю над ней.
Обожаю вкладывать в
чужие головы нужные мне мысли. Да, Иришка, пока ты не старуха – оторвись,
возьми то, что хочет твоё тело. А оно хочет – я в таких вещах никогда не
ошибаюсь.
– Я так всегда
делаю, – добавляю игривым тоном.
– Ловишь момент? –
сощуривает свои зеленые глазки.
– Конечно, никогда
своего не упущу.
– Мы сейчас о чем
говорим? – спохватывается Иришка. – Ведь не о женщинах?
– В твоём
присутствии готов обсуждать лишь одну женщину – тебя, – шепчу ей ласково.
Иришка вздрагивает и
отмораживается от меня. Ну вот, спугнул птичку. А что я такого сказал?
Красивая она, но
недолюбленная женщина. Так бы и отлюбил её прямо здесь. Но нельзя, пока нельзя.