В палате на четверых зеленый суконный стол, на нем карты, записи. Лица в тени. Только руки четырех.
Фон титров – салон самолета. Елагин читает газету, спит, затем аэропорт Симферополя, автобус, Судак, разговор с Пьянковой, хозяйкой, вселение на веранду.
Елагин в сумерках, которые сразу по-южному переходят в ночь, провожает пляжную знакомую. Девять вечера на уличных часах.
Елагин. Так значит, до завтра? Во сколько вы появляетесь на берегу?
Знакомая. Это зависит от настроения.
Елагин. Но я могу надеяться, что не потеряю вас?
Знакомая. Вы меня еще и не нашли.
Смеются.
Елагин. Вы не верите в счастливые встречи? Напрасно.
Знакомая. Спокойной ночи.
Елагин. Спокойной ночи.
Елагин идет вначале по освещенной улице, еще много людей, сворачивает и сразу – темнота, из-за деревьев не видно даже окон. Навстречу – трое.
Первый. Ладно. Выгребай все из карманов и тебе ничего не будет.
Елагин. А вам?
Первый. Чего?
Елагин. Вам тоже ничего не будет?
Второй (с кавказским акцентом). Кончай с ним, слушай.
Первый. Ну?
Елагин. Здесь очень темно. Боюсь, что вместо денег я вытащу грязный носовой платок… (Бьет первого в живот. Бьют его. Но все происходит беспорядочно, непонятно в темноте.)
Утро. Совсем рано. Елагин просыпается, на лице ссадины. Слышно, как Пьянкова варит завтрак в летней кухне. Выходит Пьянков, ее сын.
Пьянков А. Коленька, ты что так рано?
Пьянков молча идет к рукомойнику, тщательно моется, чистит зубы.
Пьянкова. Кричал кто-то вечером, не слышал?
Пьянков. А? Когда?
Пьянкова. Да уж темно было. Часов в девять. Говорят, человека зарезали.
Пьянков. Ты откуда знаешь?
Пьянкова. Милиция приезжала. Ты бы, Коленька, не ходил так поздно. Когда ты вернулся?
Пьянков. Не твое дело.
В соседнем дворе человек в наколках, на спине – собор Василия Блаженного, на груди – лев. Он в черных очках.
Кабинет следователя. Двое: Горяинов и Сидоренко в штатском.
Горяинов. Ну что? Время?
Сидоров. Около полуночи.
Горяинов. Так. Значит, лежал всю ночь и никто не видел.
Сидоров. Похоже, что никто. Улочка такая, темная. Хотя… Народ приезжий, дикари. Зачем портить отпуск? Затаскают.
Горяинов. Не надо так плохо думать обо всех.
Сидоров. Я не обо всех. Я выборочно.
Горяинов. Ну ладно, если выборочно. Значит, карманы обчистили, документов никаких?
Сидоров. Абсолютно. Два троллейбусных талона ленинградских.