Базаров. Женщина, роди меня обратно.
Всех персонажей засасывает во вскрытую полость Ивана Сергеевича Тургенева. Полость совершенно заживляется, как и череп. Мозг остается на весах.
Тургенев (вставая). Как долго я спал… Какой чудный мне приснился сю… сю… сю… (блюет). Сю… сю… сю… (блюет) сю… сю… сю… (снова блюет). Ах, ничего мне не снилось во время сна! А только как бы поумнел!
Уходит.
Мозг начинает подпрыгивать на весах, как мячик, и, набрав необходимую прыгучесть, метко отправляет себя в таз.
Сцена, представляющая собою Россию. Вера Павловна спит, сидя на стуле.
Чернышевский ломает руки.
Чернышевский. Как скучно жить!.. Как жутко знать, что жить скучно!.. Как омерзительно, зная, что жутко знать, – тем не менее – жить, жить, жить!..
Вера Павловна издаёт носовой звук – очевидно, носоглотка западает в область пищевода.
Чернышевский. Гм!
Вера Павловна стихает.
Чернышевский. Верочка.
Вера Павловна издаёт тот же звук.
Чернышевский. Гм!
Вера Павловна стихает.
Чернышевский. Верочка.
Вера Павловна дергается, но тем не менее звук издаёт.
Чернышевский. Гм!
Вера Павловна стихает.
Чернышевский. Четвертый сон. Вот теперь порядок. (Ходит по России взад-вперед). Так для того ли разночинцы!.. рассохлые топтали… мгм… (Орет.) Виссарион!
Вбегает Белинский, жуя бородку.
Чернышевский. Не для того ли, говорю, разночинцы!..
Белинский. Рассохлые топтали сапоги!
Начинают хором скандировать эти две строки. Увлекаются, маршируют, покрывшись нездоровым румянцем.
Вера Павловна приоткрывает один глаз, с недоумением и ужасом оглядывая мучителей.
Чернышевский (указывая пальцем). Открыла глаз!
Белинский (приблизив лицо к глазу Веры Павловна). Закрыт.
Чернышевский. Открыла!
Белинский. Закрыт!
Чернышевский. Открыла!
Белинский. Закрыт! Закрыт! Закрыт!
Кусает Веру Павловну за ухо.
Чернышевский. Открыла! Открыла! Открыла!
Белинский. Спит.
Чернышевский. Вот теперь уснула. (Берет Белинского под руку.) Меня что в моей новой профессии привлекает, Виссарион…
Белинский. Григорьич.
Чернышевский….Григорьич, что меня привлекает – это то, что мои желания тут же исполняются. Захочу – уснет, захочу…
Шепчет на ухо. Белинский пытается вырвать руку, возмущён. Но дослушивает.
Белинский. Ну, молодежь…
Чернышевский. А что делать? (Энергично шагает по России.) Что делать, Виссарион?
Белинский. Григорьич.