В Никольском батюшка Иоанн ежегодно служил, когда приезжал сюда в мае – июне в отпуск. Храм красного кирпича и стоит на горке, с которой, как на ладони, – луговина, а на ней – тропинка, ведущая к реке. Якобы по этой дорожке любил прогуливаться о. Иоанн, поглощая глазами красоту сих мест, к реке детства Пинеге, мерцавшей в полукилометре отсюда. Места воистину благословенные. Может, оттого и почти недоступные, – чтобы лишние не топтались.
В прежние времена к Суре подъезжали с другой стороны. И оттуда белоснежный сурский городок с вытянутым вдоль монастырским храмом с подворьями выглядел драгоценностью Севера. Духовный магнетизм этой северной Фиваиды на себе познали многие первосвященники. Патриарх Алексий Второй дважды посещал Суру: вначале своего патриаршества и вторично – ближе к концу жизни. Ждали и нынешнего патриарха. Кирилл должен был прилететь на вертолёте. Так нам говорили местные. Не знаю, случилось ли сие событие, но к нему явно готовились.
Сам главный монастырский храм огромен, но полное возвращение его к жизни требует приложения многих рук. Внешне Успенский собор уже ослепляет красотой. К этому и стремился отец Иоанн, понимая силу красоты для северного человека: ведь ему предстояло повернуть к православию языческое население края, в чём и преуспел. А уж сколько он сделал для образования полудикого чудского населения, долго перечислять. Кроме того, что основал двухклассную церковно-приходскую школу в Суре, в каждой отдалённой деревне прихода благословил организовать школы грамотности «с вечным капиталом для их существования». Мечтой этого подвижника было, чтобы родина его богатела, и в первую очередь духовно.
Сравните с современным положением в сфере образования: видите разницу? Есть книга писателя Олега Ларина «По Пинеге-реке», издания советских лет. Книга неплохая, но почему-то путешествующий писатель переусердствовал в перечислении богатств, якобы принадлежавших Иоанну Кронштадтскому: сапог столько-то десятков пар, облачений разных столько-то…
Возможно, и было что-то избыточное, да только ведь водилось за батюшкой и такое: увидит лапотника и с себя сапоги снимет и отдаст… сам же босой к себе в дом вернётся… А дома, в Кронштадте, каждое утро собравшейся под его балконом толпе обездоленных деньги раздавал. Зачем уж Ларин грех напраслины на себя взял, не знаю. Зря он так. Теперь его детям придётся отцовский грех отмаливать.