– Юрка! Кажется, клюнуло! – радостно воскликнул я, поворачиваясь к Голикову. – Марат что-то разнюхал! Одевайся в темпе! Уверен, сегодня нам повезет.
Господи, как же я тогда ошибался!
Ворона, судя по всему, нарушивший все мыслимые и немыслимые правила уличного движения, подлетел к дому через десять минут и нетерпеливо засигналил под окнами. Парень казался сильно взволнованным.
– Скорее, ребята! – крикнул он, высовываясь из машины, и едва мы забрались внутрь, изо всех сил надавил на газ.
Я пытался разузнать, в чем дело, но Ворона, всецело занятый лавированием в автомобильном потоке, отвечал торопливо и невнятно. Из его бессвязных нервных реплик я уяснил лишь следующее: вчера вечером они с Маратом (приглашать других своих ребят Маральский почему-то не захотел) отправились разыскивать некоего Эдика, известного в определенных кругах торговца наркотиками. Эдик встретил их радушно, но, услышав про «Путь истины», изменился в лице и наотрез отказался отвечать на вопросы. Тогда Маральский, никогда не отличавшийся особым терпением, а после смерти племянницы утративший его окончательно, треснул Эдика по затылку рукояткой пистолета, на пару с Вороной запихал в машину и отвез в подвал, переоборудованный бандой Марата под спортзал. Привязав торговца наркотой к перекладине под потолком, Маральский принялся самым серьезным образом готовить орудия пыток из подручных средств. Эдик с ужасом наблюдал за ним, но молчал как рыба и лишь к утру, после (тут я опускаю отвратительные подробности)… заговорил. Его исповеди Ворона не слышал, так как все время простоял возле дверей на шухере, но по изменившемуся лицу шефа догадался, что тот узнал нечто важное. Эдика отвязали от перекладины, однако домой не отпустили, а по распоряжению Марата приковали наручниками к батарее.
– Пускай Игорь сам его послушает, – сказал Маральский, – тогда вместе решим, что дальше делать.
Затем он позвонил мне и попросил Ворону съездить как можно быстрее туда-обратно, а сам уселся в углу на скамейку, обхватив голову руками. Очевидно, вспоминал покойную племянницу. Больше Ворона ничего сообщить не мог. Проскочив три раза на красный свет и едва не врезавшись в огромный крытый фургон, мы наконец прибыли на место. Спортзал располагался в подвале массивного здания сталинской архитектуры с помпезными, но порядком облупившимися и потрескавшимися лепными украшениями. В просторном, заросшем старыми развесистыми деревьями дворе было тихо. Только поскрипывали кем-то потревоженные детские качели. У бордюра притулился Маратов «БМВ». Мы зашли в прохладный подъезд. Ворона три раза постучал в подвальную дверь. Никто не отозвался.