– Муж мой, я притомилась и собираюсь лечь сегодня пораньше. Ты прекрасно понимаешь, что мое положение лишает меня больше части сил. Выпей со мной красного вина и проводи в спальню! – капризно проговорила Альвева, ставя на небольшой столик два золотых кубка.
Генриху не оставалось ничего другого, как исполнить просьбу своей супруги. Он не видел, как та откупорила пузырек и добавила в его кубок несколько капель, только с виду похожих на обычную воду. Герцог де Реор вернулся буквально через несколько минут с бутылью, оплетенной ивовыми прутьями.
– Кагор? – в изумрудных глазах колдуньи стыло такое презрение, что рыцарь чуть не выронил свою ношу.
– Ничего другого лекарь де Тиорел давать тебе не велел. Это может навредить вашему с не рожденным ребенком здоровью!
– Да будьте вы оба прокляты! Нечего поить меня гадостью, которую пьют одни ханжи и нищие!
– Ты совершенно не права, душа моя, – Генрих налил оба бокала до половины и протянул супруге ее посудину.
– Пусть на этот раз судьба улыбнется нам и подарит долгожданного сына! – он отсалютовал ведьме и быстро выпил темно-красную жидкость до капли.
– Пусть сбудутся твои мечты, муж мой, – равнодушным голосом процедила рыжеволосая хозяйка замка, которая на дух не выносила кагор и все, что было связано с церковными храмами.
Она вылила весь пузырек в слишком сладкую на ее вкус жидкость и не спеша осушила свой бокал. Потом колдунья оперлась на любезно предложенную руку и проследовала в спальню.
– Завтра я отбываю по делам. Вернусь через неделю. Будь любезна, почаще бывать на свежем воздухе и не переутомляться. В твоем положении лучше поберечься, Альвева.
– Как пожелаешь, Генрих. А теперь я очень хочу спать.
«Домой тебе уже не суждено вернуться, а избавиться от беременности поможет верное средство! Оно еще никогда меня не подводило, в отличие от тебя, безмозглого барана! Не надо мне было выходить замуж за такого ханжу и зануду!» – подумала она про себя, прикрыв переполненные искрами злорадства глаза.
От стены отделилась фигура с белыми крыльями. В голосе ангела не было и тени гнева, а только скорбь:
– Чаша гнева небес переполнилась, Альвева! Поэтому, хотя ты и обрекла собственного мужа на неизбежную смерть, твоя младшая дочь родится на свет, а ты станешь призраком в тот миг, когда Элоиза сделает первый вдох.