Ветер полнолуния - страница 2

Шрифт
Интервал
миров. А когда всеобъемлющий Вишну
клеит судьбу фараонов династии Цинь,
колкие блестки маразма
втыкая в подушки гаремов, – я
первой смеюсь.
Сколько разрезано мной
липкой космической пыли!..
Лучшие плато ацтеки
мне предлагали, но я
им отказала и перья
лишь чистила в розовых Андах.
Вместе с кометой Галлея,
Солнце отрезав от Марса,
Землю хвостами окутав, —
только людей испугала…
Сидя на портике трона
Того, кто промышляет твореньем,
я подглядела таблицы
пересечений времен и событий
с Землею. Долго ж не верил Мишель
моим шепотам тихим!
В келье у тусклой лампады
строки ложились. И годы,
и незнакомые лица
падали каплями воска в Книгу
без черновиков…

Тиль Уленшпигель

Спазмом скомканный пласт
эластичного кирпича
оторвался и сгинул в ущелье кармана.
Гула кованый глас
опроверг меня и замолчал,
не найдя в силлогизме своем никакого изъяна.
Ночи скользкий кронверк
синий мох полоскал в волне,
в пять петель и еловый дух топоров скорбя.
Шпиль померк,
проколол облаков кашне
и котята звезд его, как сосок, теребят.
Бастионы лет
тешет дня шуга,
и размыт гранит, и тревожит Тиль;
Клаас входит в клеть,
и стучит пурга
из его костей в мой высокий стиль.

Портрет ночного дождя

Портреты дождей
загрунтованы вязким туманом ночным,
как лики вождей —
благородными лаками страха.
И бродит по ним
и по стеклам оконным моим
осенняя муха, как пьяная в дым черепаха
Привязано небо
к земле паутиной из струек воды;
себе на потребу
не может напиться сентябрь,
и варит из листьев и уличной мутной бурды
свой вечный бальзам…
И трещат фитили в канделябре.

Псевдонимы

За город белых зорь

с небесною страницей,

приколотой к реке

на выставку барокко, -

окно свое зашторь,

чтоб тихо отстраниться, -

ведь где-то вдалеке

Атланту одиноко.


Закрой свою тетрадь

в честь серых глаз Невы -

под веками мостов,

в ресницах темных шпилей.

Тебе их вспоминать

в конце иной главы;

а чтоб в пылу веков

основ не позабыли,


мы ночью обойдем

на память эспланады

и праздничных петард

растрескавшийся звук.

В созвучиях имен

твоих уже отрада:

о, бывший Ленинград!

о, бывший Петербург!..

«Мир матовых зеркал…»

Мир матовых зеркал
и невозможных нот,
где целые моря
полны последних капель,
где я о Вас не знал
и годы напролет,
ни словом не хитря,
смотрел на старый табель.
Мир гладких белых зим,
застывших римских поз,
где глаз не разглядеть
на высях постаментов
и не прорваться к ним…
А их немой вопрос
Следующая страница