Большинство московских рек и ручьев издревле питались как за счет подземных вод, так и многочисленных болот. Недаром существует старая поговорка: «Москва стоит на болоте, в ней ржи не молотят, а больше нашего едят». Все правобережье Москвы-реки против Кремля между современными Большим Каменным и Москворецким мостами до XVIII века представляло собой заболоченную местность с небольшими озерами – «старицами». Громадные непроходимые болота находились на пойменных берегах большинства ее притоков. Ныне почти все болота и озера засыпаны, но под толщей земли нередко залегают массивные торфянистые и илистые прослойки. К примеру, в районе Нагатино («на гати»).
Красота нашей столицы зависит, в первую очередь, от Москвы-реки и ее берегов, богатых крутыми склонами, холмами и низинами. В «Книге о Московском посольстве» (XVI век) Иовий пишет: «Это самый славный из всех городов Московии как по своему положению, которое считается срединным в стране, так и вследствие замечательного удобного расположения рек, обилия жилища и громкой известности весьма укрепленной крепости». Наталья Кончаловская писала:
Москва-река, тебе хвала!
В веках ты видела немало.
Когда б ты говорить могла,
Ты многое бы рассказала.
Ты б рассказала нам о том,
Как люди начали селиться,
За тыном – тын, за домом – дом
Росло на берегу твоем
Начало будущей столицы.
Река молчит. Но люди заставили говорить камни. Археологи вели раскопки на высоких холмах по речным берегам и обнаружили более десятка селений, стоявших здесь не меньше, чем две тысячи лет назад. Найдены также отчетливые следы заселения человеком московских окрестностей даже за десять тысяч лет до наступления нашей эры.

Москва-река не только была торговым путем и заслоном от врага, но и кормилицей. Она снабжала население питьевой водой и рыбой, привлекала к себе птиц и зверей, к ней сгоняли на водопой скот. На ее берегах произрастали многие дикие и лекарственные растения, ягоды и грибы. Весенние разливы способствовали плодородию почв, используемых под огороды и сенокосы. Даже во второй половине XIX века рыболовы добывали на удочку (применение сетей и верш в черте города запрещалось) в год не менее 500 пудов плотвы и еще столько же иной рыбы: язей, ершей, ельца, подуста. Что уж тут говорить про времена первых московских князей! Тогда обилие и разнообразие рыбы было столь велико, что можно было накормить ею всю Русь. Но другие княжества не нуждались в чужих речных дарах – у самих такого добра было в достатке.