.
Скепсис вполне уместен, когда начало и конец предприятия не вполне ясны, а середина непрестанно претерпевает изменения. В 1720 году система Ло рушится. Принц Конти, раздосадованный тем, что испытывает трудности с покупкой акций, отправляет гонца в Королевский банк с поручением обменять его банкноты обратно на золото. И хотя Ло отдает распоряжение выплатить Конти причитающуюся ему сумму, вмешивается герцог Орлеанский и удерживает деньги в пользу казны. Не самая лучшая идея, поскольку в банк тут же устремляется весь Париж, обуреваемый желанием избавиться от акций и банкнот. Ажиотаж меняет русло. Каждому вдруг становится ясно, что Королевский банк не в силах сдержать свое обещание в случае необходимости обменять ассигнации обратно на золото. Бумаги стремительно обесцениваются. В период с сентября 1719 по декабрь 1720 года официальный курс золота менялся 28 раз. Популярности бумажных денег это не способствовало, положение ухудшалось. В июле 1720 года начинаются массовые беспорядки. При попытке взять штурмом Королевский банк гибнут 15 человек.
Джон Ло – безрассудный мошенник, которому посчастливилось стать министром. У него достало смелости создать иллюзию с тяжелейшими реальными последствиями. Но мир обязан ему изобретением бумажных денег, введенных во Франции в качестве законного платежного средства во время его пребывания у власти, в 1717 году. Ло оплачивает долговые обязательства другими обязательствами (банкнотами), которые, в свою очередь, обеспечиваются очередными обещаниями (луизианским золотом). Во всей этой истории об обязательствах, которые невозможно будет ничем покрыть, о богатой экономической фантазии и слепой жадности бумажные деньги фигурируют как шанс для государства выплатить суммы, занятые в звонкой монете, с помощью всего-навсего фикции.
Но то наблюдение, что нехватка средств душит экономику, и мысль о том, что эту преграду можно преодолеть при помощи выпуска банкнот, не лишены оснований. С нынешней точки зрения наивной выглядит попытка установить доверие к бумажным деньгам, обеспечивая их при помощи безнадежно обесцененных акций. Их удается надежно ввести в оборот, лишь если есть уверенность, что денег не будет выпущено чересчур много. Для грамотного осуществления перехода от золота к бумаге Ло – не самый лучший министр, а Филипп Орлеанский – однозначно не самый лучший правитель. Джон Ло не обладает ни скепсисом, ни хладнокровной расчетливостью, ни скромностью, которая в мире финансов важна не меньше, чем дерзость, которой у него хоть отбавляй.