Шинели выдали, когда пришло настоящее майское тепло, а с ним и жажда. Она, как и голод, будет утолена только по приезду в полк. Жажда стала бичом. Для питья воду кипятили беспрерывно в полевой кухне. По взводам кипяток таскали дневальные в цинковых бачках. Вода в них не остывала никогда, так как ее выпивали кипятком, жажду не утоляя. Пить воду в умывальнике запрещалось категорически, и это было правильно – при таком скоплении людей недалеко и до эпидемии. Но ведь люди хотят пить!
После очередных изнуряющих «бегов» взвод ввалился в казарму. Возле бачка толчея, ругань, кипяток хлебают маленькими глотками, раздражая ожидающих очереди на привязанную металлическую кружку. Раздается команда:
– Взво-о-о-д! Десять минут на умывание и строиться на обед!
Вадим сбросил китель и рванул в умывальник. За грязные руки – наряд вне очереди. Возле сосков умывальника толчея, моются прямо в корыте слива, откуда вода не успевает уходить. Вадим ждет, когда освободиться сосок, а вид прохладной, серебристой живительной влаги сводит с ума. Наконец! Он припадает запаленными губами к струе, до лампочки, какой, но холодной воды.
Он не тронул Вадима, но фальцет ловца-командира током ударил по перепонкам:
– Ты что, воин?! Оборзел?! Упор лежа – принять!
Тут главное – рухнуть, немедля, тогда может, убережешься от команды «отставить». Вадим повалился на мокрый, в соплях и пене пол, самортизировав руками, чтобы не упасть грудью в нечистоты.
– Я сказал – упор лежа, воин! Что непонятно?! – Сапог лег на плечо, стараясь дожать.
Вадим рванулся вверх и выпрямился.
– Вспышка с тыла, я сказал! – Сержант был Вадиму до подбородка, голым, худым торсом подтверждая, что в школу попал, будучи выброшенным за ненадобностью с какой-то роты. Встретится в дальнейшем не один еще такой.
Вадим стоял, не отводя взгляда.
– Фамилия? С какого взвода? Кто командир отделения?
– Рядовой Бут! Одиннадцатый взвод, шестое отделение, младший сержант Благород, – выложил Вадим, ощущая покалывание токов пофигизма.
– Доложить, что лакал сырую воду из крана, понял?! И не дай бог! Я проверю! – Коротыш понял, что не ляжет Вадим.
Наказанием за такое было направление в санчасть, где холеный медбрат давал провинившемуся чайник с теплой, закрашенной марганцовкой водой. Приказывал выпить всю и с наслаждением наблюдал, как бедолагу рвет, выворачивая внутренности.