В начале марта, который первым дождем погнал надоевшую зиму, глядя сквозь плачущие окна на грязные кучи подтаявшего снега, Вадим написал ей стихи:
Бьют слегка дождинки в стекло и бегут, как слеза, по щеке.
Первый дождь стучится в окно, он пришел, ну, а ты вдалеке.
Далеко от меня ты живешь. Может, вдруг ты сейчас у окна
Этот тихий сумрачный дождь, как и я, наблюдаешь одна.
Что он шепчет тебе в этот миг? Может то, что и мне, может, нет?
Может он обо мне говорит так, как мне говорит о тебе?
На ветках дождинки как звезды.
Первый дождь! Что ты мне подарил?!
Только грусть и ни капли надежды.
Только грусть и тоску возвратил.
На это письмо ответ не пришел. Не пришел и на следующее, с мольбой просто ответить:
Ну, что случилось? Что случилось, не пойму?
Ну, что ж так грустно, больно сердцу моему!
Ну, не молчи! Ну, напиши! Хотя бы слово, хоть одно, но напиши!
А ты молчишь, не знаю почему, и снова грустно сердцу моему.
Ко мне во снах всегда приходишь только ты.
И растворяюсь я в любимые черты.
Твои глаза, твой нежный взгляд.
Ну, неужели не вернется все назад?!
Но верю я в то, что с тобою вновь,
Ко мне вернется новая любовь.
Сойдут снега, умчатся с ними холода.
И не останется от грусти ни следа.
Ведь ты придешь, пускай во сне,
Пойдем навстречу мы друг другу и весне.
Эти слова лягут на популярную тогда мелодию. Вадим частенько станет петь под гитару эту песню теплыми сиреневыми вечерами. А вокруг будет благоухать весна, и песня в унисон ей каждый вечер не устанет ласкать еще не тронутые любовными страданиями струны в юных сердцах благодарных слушателей. Но никто не узнает, для кого написаны были эти строки и кем.
Той весной, получая в военкомате приписное свидетельство, Вадим заявил о желании поступить в танковое училище. Принятие решения, поездки на медкомиссии, сбор документов отодвинули куда-то вглубь амурные переживания. «Жить только вперед». Этот принцип будет всегда помогать ему проезжать грустные события.
Она приехала летом. Похорошела, налилась, и Вадим не решился брать эту планку вновь, да и не искала встреч она. Она провела это лето, закрутив роман с парнем, намного старше ее, приехавшим в отпуск с БАМа. Но кончился отпуск, и кончился тот роман.
Вадим не испытывал к ней злости или обиды. Не было и ощущения обмана. Они ничего не обещали друг другу, поэтому и не было измены. Но ему хотелось рассказать ей о своих чувствах, глядя на них теперь, как бы, со стороны. Вадим был благодарен этой зеленоглазой девочке, с необычным именем, за то сладкое томление, что разбудила она в его сердце. Он чувствовал, что оно безответное, но не смел хотеть большего. Да он и не знал еще, что это такое – «большее», он и так был счастлив. Счастлив, что любил и что… не умер от любви.