The academic distinction that all these Russians brought to Cambridge in such varied fields goes without saying, but what in my experience united them all was their outstanding friendliness and charm. We greatly look forward to seeing more of them in the future».
Professor Richard Keynes,
Churchill College.
«Насколько я помню, в Кембридже всегда присутствовали русские, которые придавали университету особую атмосферу. Благодаря счастливому случаю, я встречался с некоторыми из тех русских, которых и до сих пор с хорошим чувством вспоминают в Кембридже.
Прежде всего, это русская балерина Лидия Лопокова, на которой мой дядя, экономист Джон Мейнард Кейнс, женился в 1925 году. Я до сих пор помню его несколько курьезное письмо к ней: “Сегодня в полдень я видел атом. Меня привели в лабораторию Кавендиша, в которой физики проводят удивительные опыты, и двое из них сопровождали меня и рассказывали об этих опытах. Было очень интересно. Один из этих двух – молодой русский по имени Петр Капица. У него замечательное оборудование, и мне показалось, что он очень умный”.
Я не уверен в том, что Мейнард Кейнс был близко знаком с Капицей, но Лидия имела в Кембридже широкий круг близких друзей, которые всегда получали удовольствие от ее откровенных и остроумных замечаний, касающихся не только театральных и художественных предметов, но многих других сюжетов. Хотя все это она выражала на специфическом английском языке, в котором было много ошибок, ее комментарии всегда обладали очарованием. Через несколько лет после смерти мужа, последовавшей в 1946 году, она переехала из Кембриджа в Сассекс. Мы постоянно навещали ее там до самой ее смерти в 1981 году.
В июле 1921 года молодой русский физик Петр Леонидович Капица приехал в Кембридж с научным визитом и встретился в лаборатории Кавендиша с Эрнстом Резерфордом. Капица был сердечно принят, но когда он спросил, не может ли он поработать несколько месяцев в лаборатории, Резерфорд ответил отрицательно, так как в лаборатории не было достаточно места. Неожиданно Капица задал Резерфорду вопрос: “Скажите, какова степень допустимых погрешностей в ваших исследованиях?”. Тот ответил, что около 3 %. На что Капица заметил, что поскольку в лаборатории насчитывается 30 исследователей, его присутствие никто не заметит, так как в процентном отношении он будет в пределах допустимых ошибок. Этот находчивый ответ открыл Капице дверь в лабораторию Кавендиша, и вскоре он стал одним из любимых сотрудников Резерфорда, настолько, что ему позволялось открыто называть Резерфорда “Крокодилом” за то, что тот имел привычку прямо, выдвинув челюсть вперед, стремиться к решению научных проблем.