Саму
Веру ждало ещё одно не менее важное событие - поступление в институт культуры
на отделение народной хореографии. Чащина уверяла, что всё пройдёт как по
маслу, уж она-то постарается. И всё равно Веру при мысли об этом в дрожь
бросало. Страшно было, вдруг не примут. Тогда Яна Петровна в ней разочаруется,
и из ансамбля, наверное, выгонит. Она и так тут на птичьих правах. Пока у неё
было два своих номера – цыганский танец и фланкировка шашкой. Её она выполняла
в том же национальном одеянии, в каком танцевала.
Для
новой программы артисты «Сполоха» репетировали «Барыню». Кавалеровский отметил,
что этот танец достаточно труден в исполнении, потому что наполнен технически
сложными боевыми переходами. Вера широко распахнутыми глазами взирала на то,
как девушка-артистка, уподобляясь казачкам и уперев руки в бока, стремительно
движется по сцене. А её партнёр кружит рядом, стремясь не подпустить к ней
соперника. Тот же, наглец, так и хочет оттеснить плясунью. В танце важно было
не коснуться боевым ударом девушки, и не напугать её опасным движением. Поэтому
следовало контролировать каждый взмах руки с шашкой.
Но
больше всего нравилось Вере смотреть, как танцуют сами мужчины, когда они
выходили по очереди и демонстрировали различные трюки. Казачья лезгинка –
зрелище поистине мощное, будоражащее до мурашек. Получался не танец, а
поединок, не просто бой на саблях, а настоящее искусство! В такие моменты Вера
не могла оторвать глаз от Александра. Он двигался красивее всех, был самым
сильным, самым эффектным, превосходил соперников по всем фронтам! Исполнение
Кавалеровского Вера считала самым зрелищным и невольно ловила себя на том, что
ревнует его, замечая восхищенные взгляды зрительниц и коллег по ансамблю.
Особенно это касалось Наташи. Вере казалось, что между солистами ансамбля явно
что-то есть. Но они никогда не обнимались и не целовались при всех. Вообще не
держались, как пара. Может быть, это было просто Верино воображение.
Она
не замечала, что и Кавалеровский глядел, как она репетирует, как двигается, дотла
отдаётся танцу, будто горит им. Потому что он наблюдал тайно, из-за кулис. Как
дурак, ей богу! Открыто прийти и посмотреть считал унизительным. Тогда она узнает,
что он смотрит. Ну, узнает и что? На других артистов он же смотрит, советы
даёт, критикует. Но с ней всё сразу иначе как-то пошло. Цыганка эта одним
взглядом своим зелёным душу ему всю выворачивала наизнанку. Вот что в ней
такого? Мелкая, тощая, смуглая. Ничего особенного. Ну, миленькое личико. Волосы
очень красивые - это да. Вся её красота в них. И ещё в движениях. Плавных,
женственных. Она будто сама не осознает, когда танцует, КАК она это делает. Вот
станет старше, научится это контролировать. А пока всё у неё инстинктивно. Такая
страсть от неё исходит! В ней чувствовалось нечто манящее, и даже порочное. Интересно,
а какая она в... Александр одёрнул себя. Что за мысли?! Нашёл, о чём думать.
Вот это его занесло! Ещё и цыганка... Он всегда к ним относился
пренебрежительно, свысока, считал нечистоплотными. Встретив где-то, даже не
посмотрел бы, прошёл бы мимо. А на эту хотелось смотреть, любоваться. Он
наслаждался, когда видел её в танце. И не только. Даже просто смотреть на неё
нравилось. Правда, мысли в голову начинали лезть не самые порядочные. И чем она
его зацепила? У него романы с такими красавицами были! Даже с примой балетной
труппы однажды закрутил. Потом сам её бросил. Надоела. Вешалась ему на шею, как
сумасшедшая. Говорят, таблеток наглоталась. Но вроде откачали. Он с ней больше
не пересекался. Неадекватные бабы его пугали.