Вера
хотела узнать, что на самом деле случилось с её родителями. Говорили, будто
отец в порыве ревности поджог дом и погубил себя, жену и детей. Но девушка в
это не верила. Она помнила его добрым, весёлым, любящим.
…
А через год в драке подрезали Миро. Парню как раз исполнилось восемнадцать. Взрывной,
темпераментный, он не пропускал ни одной пирушки. Часто ездил в город, где
обзавёлся кучей каких-то непонятных знакомых. И при любом удобном случае
напоминал Вере, что близится день их женитьбы. Ещё два года оставалось. А Вера
от одной мысли об этом ещё больше мрачнела. Поэтому, когда пришла весть о том,
что после какой-то очередной гулянки Мирослав попал в больницу и там скончался,
девушка испытала странное облегчение. Сама понимала, что грех так думать, но не
могла иначе. С души словно камень упал. Она больше не невеста!
Следующие
четыре года Вера жила в семье Марии. Яков постоянно навещал её. Она даже
подумывала о том, что он присмотрел её в жёны одному из своих четырёх сыновей. Но
тот ни о чём подобном никогда не говорил. А ведь годы шли. Согласно порядкам
табора ей нужно было в ближайшее время выйти замуж. Только девушка открыто
заявляла, что не хочет. Тётя Мария злилась. А дядя Яков лишь улыбался и
поддерживал её, говорил, что спешить некуда.
Заметив,
как брат обожает девочку, Мария стала её недолюбливать и даже тихо ненавидеть.
При любой возможности срывала на ней злость и недовольство. А в душе Веры копилась
обида.
Мария
её страшно раздражала и потому Вера делала всё ей назло. Не ври, не воруй,
мужикам глазки не строй, с не цыганами вообще не разговаривай. А она будет.
Потому что уже взрослая, как раз восемнадцать недавно исполнилось. Теперь Мария
ей не указ.
Девушка
задумала сбежать. Однажды нарочно, чтобы Марию разозлить, флиртовала с приезжим
туристом. Тот ещё и с женой был. Ох, и трёпку ей тётка тогда задала! Все грехи
припомнила. И, конечно, добавила, что у них Вера из милости принята, что должна
быть благодарна и что чуть ли не ноги им целовать обязана. Мария, будто умалишённая,
кричала на сжавшуюся в комочек девушку.
Тогда
Вера окончательно утвердилась в мысли покинуть цыганскую деревню. Дядя Яков
постоянно в разъездах, а больше некому её защитить.
Сбежала
ночью. Тихой, безветренной, сырой после дневного дождя, пахнущей душистой
ночной фиалкой. Грустно было в последний раз оглянуться на родную деревню, где
она родилась, выросла и ничего другого никогда не видела. Там она чувствовала
себя маленькой. Поэтому так хотела вырваться. А теперь шагая по дороге, ведущей
в город, осталась один на один с равнодушным миром, с прохладой ночи, морем,
горами. Всё ей знакомо с детства. Она не боялась темноты. Это была её стихия.