— Ничего не понимаю…
Действительно, ничего. В голове сразу возникла куча вопросов о
том, откуда я все это знаю и почему в том, что я только что увидел,
события происходят как бы от лица стороннего наблюдателя.
Будто бы и правда на экране компьютера…
Да нет. Нет-нет-нет, не может быть!
Или может?
Не просто так же мне казалось, будто меня разорвали на кусочки,
а потом заново склеили уже другим? Что если представить, будто это
правда случилось? На самом деле?
Фантастика какая-то… «попаданец», как подсказало выскочившее в
голове неожиданно незнакомое слово, по-моему, даже не на
английском, хоть я и прекрасно его понял. Но почему я тогда не
чувствую себя другим человеком? Ведь оно вроде бы именно так
происходит, да? Я все также считаю себя Леоном Скоттом Кеннеди
двадцати одного года от роду, новичком-полицейским — вон, даже
удостоверение, закрепленное около спидометра, принадлежит мне,
фотография на нем с моим лицом, да и отражение в зеркале заднего
вида не вызывает отторжения и чувства чужеродности?
— Так, Леон, давай успокоимся и все обдумаем, — даю себе
мысленный подзатыльник и пытаюсь сосредоточиться, положив руки на
руль и сжав пальцы, ощущая под ними приятное на ощупь шершавое
покрытие из кожзаменителя.
Страшно, очень страшно. Ведь если все это правда, то ехать
сейчас в Раккун-Сити — сущее самоубийство, и по-хорошему мне надо
разворачиваться да валить отсюда подальше, обзванивая по пути все
службы, которые только могу, но…
…но я не могу. Я все тот же парень, что хотел помогать людям,
только как будто старше на несколько лет… вроде бы, и при мысли о
побеге меня воротит от отвращения к себе.
А потому — что? Правильно, стиснуть булки и ехать вперед,
надеясь, что все это не взаправду. Ну а если нет, то… в той игре я
ведь смог? Выжил сам и спас двух человек от смерти в лапах
мертвецов и ядерного огня? Да, я все это сделал, а значит, сделаю и
сейчас. И кто бы ни был виноват в том, почему я теперь знаю то, что
знаю — Бог, Дьявол, Летающий Макаронный Монстр или даже Ктулху, — я
должен быть ему благодарен за подарок, ведь теперь я будут
готов.
Взгляд снова упал на укушенную руку.
Если только сам не присоединюсь к пиршеству. Но я не помню,
чтобы обычные зараженные обладали регенерацией — возможно, вирус
подействовал на меня как-то иначе? Положительно? И не виной ли тому
та хрень, что творилась у меня в голове, ведь если что-то залезло
мне в разум, то и в тело может, не так ли? В любом случае, даже
если я сам уже обречен, то попытаюсь помочь хоть кому-нибудь, пока
есть время, — и тогда мне самая дорога в город.