Пришлось срочно закусывать сырниками приступ стыда (под ехидными взглядами).
— Я врать умею, конечно. Но не тебе, ты же знаешь. Совершенно не страшен.
Он в ответ только молча жевал, глядя в окно на прохожих. Вилка и нож в его руках были инструментом привычным, я же (дочь офицера!) совсем не настолько уверенно ими теперь оперировала.
Разговор как-то не клеился. Стало тоскливо, и снова мучительно захотелось сбежать. Поймала на себе его пристальный взгляд. Кот тоже рассматривал меня очень внимательно, совершенно того не стесняясь.
Я отодвинула опустевшую тарелку, потянувшись к остывшему кофе. Такой и люблю, еще и с мороженным, и с вишневой подложкой. М-м-м-м-м.
— Знаешь, — Марк откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз, — а ведь ты тоже пряталась. Совершенно другая. Серьезно.
Ну да, через дырочку видеокамеры он видел меня на работе другую: взмыленную, невыспавшуюся, уставшую. А теперь все тоже, только еще и заплаканная. Есть разница, несомненно.
— Ты не ответил.
Он тяжко вздохнул. Мы когда-то всерьез обещали друг другу не врать. «Если не можешь ответить мне честно, так и скажи: не могу». И я до сих пор слово держала. С ним это было нетрудно, как-то само по себе получалось. Да уж... до тех пор, пока я его не увидела.
— Видишь ли... Я не страдаю от недостатка женского внимания.
О да. Я и не сомневалась ни разу, конечно. Это еще мягко сказано.
— А вот общения с доброй, умной, тонкой, ироничной девушкой мне всегда не хватало. Как воздуха.
Это он обо мне что ли? Надо запомнить. И что характерно: в его словах не было ни капли кокетства. Даже намека на самый легонький флирт не ощущалось. Он просто снова не лгал, привычно говорил мне, как думал.
— А если эта девушка такая добрая, умная, тонкая и ироничная, то откуда сомнения в ее адекватности?
Он рассмеялся, заставив меня сжать рефлекторно колени и гулко сглотнуть.
— Я в себе сомневался, пожалуй. Ты насытилась, голодающая? Хочу просто гулять, смотреть на нормальных людей и дышать хочу Питером. Побежали скорее.
Мой идеал медленно, но очень верно, опять становился Котом. Он возвращался, надежный и чуткий мой друг, прорываясь сквозь оболочку этого недосягаемого и невозможного принца. А кстати...