Брайс насмешливо улыбается и отворачивается, концентрируя своё внимание только на дороге. Тихо продолжает, выдавая неуверенность и какую-то опаску, словно не хочет отвечать на мой вопрос:
— У нас с ним тёмная история. Лично мы не знакомы, но я не понаслышке знаю, на что этот гад способен.
— Если ты так переживал за меня, то почему сразу не спас? Почему ждал снаружи?
— Его дом напичкан камерами и оружием. Я не мог ступить на территорию Шмидта — последствия задели бы и тебя.
— Он настолько опасен? — тихо спрашиваю, всё пытаясь осознать, почему его слова так задевают мои чувства.
— Не совсем. Страшнее всего то, что он отчаялся и многое потерял. Поверь, Амелия, люди, которым даже рисковать уже нечем, не знают страха. Они безумны и опасны, — очередная загадочная улыбка.
Я отворачиваюсь и смотрю в окно, замечая, что мы приближаемся к границе города. Обветшалые дома, пожухлая трава и дикие пустыри совсем не радуют. Они наводят на определенные мысли — пугающие и донельзя кровавые.
— Куда мы едем? — я всё никак не могу понять, почему продолжаю вести эту светскую беседу. Ведь не верю ни одному слову — слишком многое не сходится.
Роналд утверждал, что я была одержима им. Погрязла в своей зависимости настолько глубоко, что подставила сестру и разрушила их счастье. Блондин же говорит совсем другие вещи.
Невольно я задаюсь вопросами: «Кто по-настоящему честен со мной? Почему, несмотря на милое и уважительное отношение Брайса, я скорее поверю Рону — мужчине, который приставил к моей шее нож и угрожал расправой?».
— Я хочу кое-что тебе показать. Это место крайне важно для тебя. Возможно, ты сможешь вспомнить хотя бы что-то из нашего совместного прошлого, — укоризненно смотрит в мою сторону, выражая недовольство тем, что я всё еще не чувствую себя в безопасности рядом с ним.
Перед глазами всплывает разговор с мамой. Она ясно дала мне понять, что не знала Брайса и видела его впервые. Даже если я так хотела скрывать наши отношения, то почему не представила его как своего коллегу?
Я обвожу мужчину задумчивым взглядом и с некоторым недоумением спрашиваю:
— Почему я не познакомила тебя с мамой? Это совсем не похоже на меня. Если ты и правда был мне дорог, я бы обязательно нашла выход.
Его руки впиваются в руль, а на лбу появляется испарина. Брайс с едва заметным усилием расслабляется и поворачивается ко мне, натягивая привычную маску доброты: