— Я. Не. Буду. С. Тобой. Работать. Можешь шантажировать, плеваться угрозами и давить, но тогда не удивляйся, если в один прекрасный день за тобой приедет наряд полиции.
Стоило мне сказать последнее слово, как его руки тут же больно схватили меня за горло, впиваясь в нежную кожу холодными ладонями:
— Ты не посмеешь никому рассказать, Амелия, иначе я тебя уничтожу, — хрипло рычит мне в лицо, — запомни — за решётку или в могилу мы можем попасть только вместе. Потону я — и тебя без сомнений заберу с собой.
— Так вот, какая у нас преданная любовь? — усмехаюсь и смело встречаю его взгляд, полный бессилия и злости. Он выглядит, как обреченный мальчишка, который вынужден зависеть от простой девушки.
Делаю паузу, не позволяя страху вырваться наружу, и намеренно выискиваю самые жестокие слова, чтобы стереть с его лица ядовитую ухмылку:
— У тебя нет никакого доверия, ты сам в этом признался. Без меня твой склад наркоты превратится в никому не нужный мусор, но не переживай — с его помощью ты сможешь забыть обо всех своих проблемах и стать чуточку счастливее, — он вздрагивает и отстраняется, с ядовитым презрением слушая мой тихий голос, — разве не этого ты добиваешься? Хочешь обеспечить людям сладкую жизнь, пусть и донельзя короткую и полную иллюзий, срок которой — считанные дни до следующей ломки.
Я становлюсь смелее, потому что вижу по его глазам и тревожно сжимающимся губам, что бью четко в цель. Он ничего не сможет со мной сделать, потому что я нужна ему. И, к счастью, у него не хватило мозгов на то, чтобы скрыть свои истинные намерения.
— А сейчас отвези меня домой, и тогда я, возможно, подумаю о твоей настойчивой «просьбе», — продолжаю добивать его, осознанно идя на ложь. Я буду крайне везучей, если он купится на это.
Мне были очень неприятны навязчивые прикосновения блондина, и я невольно вспоминала грубые ладони Рона, требовательно прижимавшие меня к его телу. Даже они не вызывали настолько дикую оторопь и явное отвращение.
— Я не просил тебя, Мел, я поставил тебя перед фактом, — к нему возвращается хитрая усмешка и обманчиво мягкий голос.
Теперь я отчетливо замечаю в его образе фальшь.
Вздрагиваю, услышав непривычное слуху сокращение своего имени. Оно звучит настолько неестественно, что на короткий миг мне кажется, будто это имя принадлежит вовсе не мне, а кому-то другому. Чужеродное, грубое и острое, как шипы.