— Что? Подожди, я что-то не догоняю. Он преследовал тебя, думая, что ты — Амелия?
— Да.
— Конченный ублюдок, — грязно ругается и недовольно морщится, — я и раньше говорила тебе, что он ненормальный, но ты мне не верила.
— Джина, это же моё спасение! Как ты не понимаешь? Я расскажу ему обо всем, объясню ситуацию, и он оставит меня в покое!
— Стоп. Вот с этого места давай поподробнее. Тебе жить надоело? Если он узнает, что ты — Моника, Шмидт никогда не оставит тебя в покое. Он же совсем больной. Одержим тобой до одури, — вкрадчиво шепчет, — поверь мне. Не будь у тебя амнезии, ты бы только радовалась его неведению.
— П…почему ты так говоришь? — наклоняю голову и с сомнением смотрю на Джину. — Рона сложно назвать нормальным, тут я с тобой согласна, но даже имя Амелии не останавливает его от грубого шантажа и постоянной слежки. Я всё еще не очень понимаю, за что он винит мою сестру, но, как бы там ни было, у него нет права на месть.
Я делаю глоток кофе, облокачиваюсь о спинку стула и прикрываю глаза, устало продолжая:
— Он думает, что я — Амелия, и это совсем не мешает ему портить мою жизнь. Пойми же, что это — единственный вариант. Шмидт ясно дал мне понять, что я — его цель номер один. Ведь есть хотя бы мизерный шанс того, что правда его остановит?
— Не хочу тебя огорчать, но ты зря надеешься. Он окончательно слетел с катушек. Поверь, — тихо шепчет, — ненависть гораздо безопаснее его любви. Ему почти удалось сломать тебя, и я не позволю случиться этому вновь.
— Ты поможешь мне вспомнить?
— А ты уверена в том, что хочешь вспоминать?
Теперь я ни в чем не уверена. Мне страшно даже думать о прошлом.
Сейчас всё относительно легко — я не осуждаю ни сестру, ни Брайса, потому что не знаю их историю. Но что будет потом?
Если верить словам Джины, Амелия была далеко не ангелом, а я слишком срослась со своими розовыми очками и понимала — они будут сдираться вместе с кожей. Болезненно. Резко. Убийственно. Почти наповал.
Забавно. В одном Шмидт точно был прав — потеря памяти это моё благословление, а не наказание. Он не оставит меня в покое. Будет издеваться, кем бы я ни была — Моникой или же Амелией. Не даст забыть, поэтому мне нужно знать, с каких сторон защищаться. Вспоминания станут моей броней.
Я окидываю блондинку спокойным взглядом и смело отвечаю: