— А вот ты как думаешь, доедет этот «студень-бекер», если б на
то случилось, до Петербурга? — спросил Захарий.
— До Петербурга доедет, — уверенно ответил Степан.
— А до Казани, я думаю, не доедет.
— До Казани не доедет. Бензин у них грязный, чуешь, серой
пахнет.
Мужики принюхались. И в самом деле, серой.
Но шофёра бензин не смущал. Он знал, что бензин наилучший, а
запах есть обман обоняния, и только. Сопряжённая иллюзия.
— Можно, я спою, господин барон? — спросил он. — Невмочь терпеть
вот это всё.
Этим всем была очередная сгоревшая усадьба, что виднелась в
стороне. Мужички постарались, а смысл? Война дворцам?
— Помолчи, Селифан. Напоёшься ещё, будет случай, — ответил тот,
кого шофёр назвал господином бароном. Неопределенных лет,
сухощавый, одетый в дорогую на вид шубу немецкого покроя и
пыжиковую шапку, он сидел на втором сидении рядом с африканцем.
Африканец же был одет в еще более дорогую шубу, уже французского
вида и лисью шапку, на руках у него были белые кожаные
перчатки.
Рядом с шофером же сидел натуральный турок — усатый, в кафтане
красного цвета с золотым шитьем, на ногах темно-красные полусапожки
с загнутыми носами. На коленях он держал небольшую саблю в ножнах,
опять же украшенных золотом.
Интернационал, точно.
Селифан на запрет не обиделся. Чувствовалось, он поёт — но про
себя. Вам же хуже, что не слышите.
Машина поднялась на пригорок. Усадьба вот она, рукой подать,
особенно если под капотом мотор на восемьдесят лошадей.
Приблизились. Ворота нараспашку. Нет, их не ждут, просто
расхлябанность и разгильдяйство.
Они заехали в усадьбу, к высокому двухэтажному дому. Шесть
колонн на фронтоне. Классика.
Никто не встречает. Порядочки у них, однако.
Автомобиль остановился прямо у ступеней крыльца.
Вышли неспешно, сначала турок, прицепивший саблю на пояс, потом
африканец, затем шофёр Селифан, и последним покинул «Студебекер»
господин барон.
— Тут у них, вижу, мухи не чешутся, — сказал турок.
— Тише, Мустафа, тише. Зима же, какие мухи, — голос африканца,
глубокий, бархатный, возымел эффект: дверь раскрылась, и на крыльцо
вышел красноармеец в видавшей виды шинели. Безоружный.
— Кто вы? — спросил он.
— Доктор Магель с бригадой интернациональной медицинской помощи,
— ответил шофёр.
— Я доложу, — сказал красноармеец и вернулся в дом.
— Холодно, — сказал барон, он же доктор Магель.