— Согласна, — натянуто улыбнулась, дождалась, когда Блис
скроется за дверью гардеробной, быстро вылила чай в горшок с
цветком, отметив, что нижние листья тут же скукожились и чуточку
пожелтели.
— Хм… ещё день голода и я кого-нибудь покусаю, — мрачно
пробормотала, услышав жалобное рычание в животе, прошептала, —
водички хоть немного выпить, правда, это не особо и помогает.
Ночь последнего дня недели, которую великодушно отмерила мне
королева, прошла беспокойно, повсюду мерещились зловещие шорохи,
стоны и крадущиеся со всех сторон кровожадные убийцы. Поэтому утром
голодная с тёмными кругами под глазами от недосыпа, я бездумно
пялилась в своё отражение, отрешённо гадая, когда же это всё
закончится. И подойди ко мне сейчас хоть кто-нибудь, его бы я
растерзала на мелкие кусочки. Но что странно, как назло, никого не
было и даже Блис, где-то задерживалась и не будила меня своей милой
улыбкой, больше похожей на оскал бешеного животного.
— Ваше высочество! — Тотчас стоило о ней вспомнить, раздался
обеспокоенный голос служанки, что-то звякнуло и через минуту дверь
ванной с силой дёрнули, — ваше высочество!
— Иду, — рыкнула, решив, если сегодня ничего не изменится, и я
останусь жива, расскажу кто я на самом деле господину Зандеру. Пока
он кажется мне единственным вменяемым человеком в этом кошмаре. И
даже если я ошиблась, хуже уже не будет. Сидеть взаперти,
отказываясь от пищи и вздрагивая от каждого шороха, я больше не
смогу.
— Ваше высочество, — обрадованно проговорила Блис, стоило мне
только выползти из ванной, — её высочества приглашают вас в
театр.
— Кто? — С недоумением пробормотала, не сразу сообразив о ком
идёт речь.
— Дочери её величества, через три часа едут в театр и приглашают
вас с собой, — повторила служанка, с притворным беспокойством
всматриваясь в меня.
— Хм… хорошо, — настороженно кивнула, не ожидая от этой встречи
ничего хорошего, я всё же искренне надеялась, что там у меня
получится сбежать.
— Я принесу завтрак, чего желаете?
— «Чтобы меня здесь не было» — мысленно проговорила, вслух же
ответила, — кашу и чай.
Завтрак как, впрочем, и все ужины, и обеды, был незаметно
сброшен в мешочек, лежащий на моих коленях. Когда служанка выйдет,
всё это будет смыто в клозете. За эти, казалось, бесконечные дни я
неплохо приноровилась, ловко притворяясь жующей, тем временем
избавлялась от, возможно, отравленной еды. И пусть у меня наверняка
развилась паранойя, я всё же ещё пока хотела побороться за свою
жизнь.