Я обернулась и с сомнением посмотрела
на шестилапого монстра с черепом рогатой лошади. Да, отдалённо он
мог сойти за огромное насекомое, но за паука вряд ли, однако
гоблинов это нисколько не смущало.
– Моя Луна! – обратился ко мне один
из коротышек и, набравшись храбрости, вышел из теней.
Этот гоблин был даже меньше других
своих собратьев, имел пару шрамов на левой щеке, крупный фингал под
глазом и вздувшуюся шишку на лысом темени. Вроде бы именно его я
видела вчера, и именно он настаивал на том, чтобы его племя не
бросило «дум-дума». Этот гоблин оказался единственным, кто не
побоялся показаться мне на глаза, и потому я подумала, что он здесь
за главного.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась
я, чуть наклонившись вперёд к коротышке.
– Ктук! – громко ответил гоблин. Он
весь трясся и смотрел на меня выпученными от страха огромными,
жёлтыми глазами, но говорил отчётливо. – Ктук-слабак!
– Ты вожак этого племени, Ктук?
– Вожак? – гоблин удивлённо заморгал.
– Ктук – жертва! Ктук готов стать жертва Моя Луна!
– О, Господи. Так, ладно… Нет,
спасибо, Ктук, сегодня я жертвы не принимаю.
– Ктук готов стать жертва завтра!
– Не пытайся достучаться до разума
этих существ, – с презрением в голосе произнёс Тарагвирон. – Ответа
ты не получишь.
– Летающий башка! – в ужасе пропищал
кто-то в глубине пещеры.
– Ктук, ты можешь рассказать мне, что
здесь у вас творится? – спросила я, окинув взором пещеру.
Мой взгляд зацепился за фигуру,
лежавшую на куче грязи и мусора, источающей резкие запахи. Взгляд
созерцателя не смог мне предать, насколько гоблины были маленькими
и насколько мужчина был крупным. Ростом незнакомец явно превосходил
два метра, а с такой шириной плеч он мог пролезть далеко не в
каждый дверной проём. Его брутальный вид подчёркивался множеством
шрамов и просто невероятной мускулатурой: мышцы были настолько
рельефными, что, казалось, вот-вот лопнут от натяжения.
Коричнево-серая кожа незнакомца была
грубой, как и его лицо. Нижняя челюсть сильно выступала вперёд,
обнажая торчащие наружу массивные клыки. Орк. Его тёмные волосы
были завязаны в пучок, а облачён он был в шкуры, увешанные
погнутыми металлическими пластинами и черепами, как орочьими, так и
человеческими. На обнажённой груди гиганта зияла огромная рубленная
рана, в которой скопилась уже небольшая лужа крови.