- Ужас, - выдыхаю судорожно.
- Мой меч создал Масамунэ, - впервые отмечаю в его голосе некое благоговение. – Это оружие отличается особой прочностью. Перепутать мастера невозможно. Ему даже не было необходимости подписывать свои работы. Такой клинок нереально подделать.
- В чем секрет?
- Технология плавления стали, - отвечает, выпуская рукоять, ведет ладонью над лезвием, не дотрагивается, скользит по воздуху. – Никто так и не сумел повторить. Настоящий творец вкладывает душу. Искру, которую не заменить. Оживляет сталь.
Я тоже заношу ладонь над клинком, повторяю путь, который проделал Рустам.
- Чувствуешь? – хрипло спрашивает он.
- Тепло, - тихо замечаю я.
- Ты бы могла овладеть этим оружием гораздо лучше, чем я.
- Шутишь? – смешок вырывается из горла.
- Меч Масамунэ сильнее всего раскрывает потенциал тех людей, что обладают высокой нравственностью, - произносит ровно. – Как ты можешь догадаться, я не вполне для него подхожу. Есть над чем работать и что развивать.
- Но разве не он должен подходить тебе? – удивляюсь.
- Оружие выбирает нас, - говорит Рустам. – Но я не могу пользоваться тем мечом, который мне действительно подходит.
- Почему?
Мужчина отступает и приближается к тому мечу, который расположен слева. Не касается его, не сжимает рукоять, однако мое сердце пропускает удар и обрывается, гулко бьется о ребра. Дурное предчувствие накрывает сознание, вселяя иррациональный страх.
- Меч Мурамаса, - мрачно заключает Рустам. – Меч, пробуждающий дикую жажду крови. Прочный. Острый. Этот клинок не вернется в ножны, пока не изведает вкус плоти, и не важно чья плоть ему попадется: врага или собственного хозяина. Такой меч наш учитель подарил Джеро, посчитал, он способен контролировать порывы, пробужденные подобным даром.
- Выглядят они почти одинаково, - бормочу я.
- Ощущаются по-разному, - отмечает Рустам. – Однажды два клинка вонзили в дно реки. Листья лотоса огибали меч Масамунэ, а меч Мурамасы притягивал их и разрезал на части. Один благородный. Другой низменный. Добро и зло.
- Твой учитель считал, меч плохо повлияет на тебя? Пробудит тягу к насилию? Обнажит то, с чем ты не справишься?
- Он считал, я должен развивать нравственность, питать светлую сторону, но признавал, что моей тьме гораздо лучше подойдет клинок Мурамасы.
- Интересно получается, - протягиваю. – Ты «плохой», но получил «хороший» меч. Джеро наоборот. Непривычно выходит.