Солнцев.
Вот дерьмо.
И похоже, говорю это вслух.
Дмитрий
- Красавина, как тебя в институт приняли с таким словарным запасом? – справившись с удивлением, которое вызвало экстравагантное появление моей студентки, я наконец-то начинаю понимать, что так сильно меня в ней зацепило. Точеные бесконечно-стройные ноги на расстоянии протянутой руки вызывают стойкое желание прикоснуться, потрогать, а еще лучше закинуть на свои плечи. Я просто не могу оторвать от них взгляд. И черт, у меня так стоит, что я едва сдерживаю порыв поправить ноющую эрекцию, болезненно упирающуюся в джинсы. И в таком состоянии я нахожусь уже несколько часов, наблюдая, как она работает на сцене. Блондинка она или в парике – неважно. Каждое ее движение действует, как разряд тока, как чистый афродизиак. Я прожил тридцать три года и даже приблизительно не испытывал подобного шквала эмоций, направленного на одну женщину. Это даже начинает меня бесить. Не знаю, какого лешего я уговорил управляющего на приват с Красавиной, потому что, судя по ее выражению лица, она мне не рада, и сбросить стресс по-быстрому у меня вряд ли выйдет.
— Дмитрий Евгеньевич, а разве мы переходили на «ты»? – переборов первоначальный шок, насмешливо бросает Мария. На ней столько макияжа, что хочется взять мокрое полотенце и смыть все, вернув красивые и изящные черты лица, которые я уже хорошо изучил на своих лекциях.
— Ты стоишь передо мной в трусах, Красавина. Не вижу смысла отбивать вежливые поклоны.
— Вы такой нудный, Дмитрий Евгеньевич и говорите, как мой брат священник. Где вы учились? В приходской школе?
— В МГУ, дорогая Маша.
— Я вам не дорогая…, — демонстративно фыркает Мария.
— Я бы так не сказал, учитывая то, что мне пришлось выложить за то, что ты еще даже не начала, две тысячи.
— Вот ублюдок! А мне сказал, что одну, — снова ругается она. Ох уж этот язычок!
— Что? Продешевила, куколка? Я дам сверху еще одну и лично тебе, если разрешишь прикосновения, — нагло выдаю я, понимая, что в ответ можно ожидать самую непрогнозируемую реакцию.
— Я не стриптизерша, — ледяным тоном отрезает девушка. С некоторым облегчением я перевожу дыхание. Ожидал худшего.
— Ты же сама сказала, что не леди. Значит, строить недотрогу глупо. Я запомнил, куколка, как обещал, — усмехаюсь в пылающее от негодования лицо.