– Он начал тужиться! – За две недели мне ни разу не удалось вызвать подобного блеска в ее глазах. Ни сексом, ни комплиментами, ни подарками, ничем.
– Сейчас нагадит.
– Давай-давай, мой хороший, давай-давай, мой любимый!
Я уже не ревновал, я завидовал. И зависть моя стремительно чернела. Ко мне и моему журналистскому творчеству никто никогда не относился с таким вниманием, как Хуанита к маленькому ленивцу и его «творчеству». Может быть, потому, что я со всеми своими потугами и понтами не так уж и важен? Да и творчество ли то, чем я занимаюсь? Интересно, кто важнее с точки зрения мировой гармонии – журналист или маленький какающий ленивец? В современном мире журналист – часть шоу-бизнеса. Он сам являет собой новость. И важность любой новости зависит от персоны журналиста, выдающего спущенную сверху или оплаченную интерпретацию действительности. Журналист – небожитель. Он сидит высоко-высоко и спускается на грешную землю, только чтобы…
– Получилось! – Хуанита держала в ладони крошечный зеленовато-коричневый комочек. На безымянном пальце ее ручки поблескивал небольшой бриллиантик, который я ей подарил. В ее глазах, рядом с комочком, бриллиантик выглядел тусклой стекляшкой. – Хорхе, какой ты умница!
Хуанита от счастья перешла с понятного нам обоим английского на понятный только ей португальский. Перевод читался в ее глазах, так что я все понял.
Для завершения ритуала Хорхе должен был по руке заползти мне на плечо, служившее ему деревом. Я аккуратно подтолкнул его. Он вцепился в кожу коготками-иголками и медленно пополз. В его глазках-бусинках светилось полное удовлетворение.
Пассакалья
Andante non troppo
– А-а-а-а-а!!! Изверг! Ирод! И «дыбу» еще разок… А-а-а-а! Инквизитор! Душегуб! И «железный крюк»… А-а-а-а…
Уникальному массажисту по имени Бек – гориллоподобному существу с обаянием террориста – я дал кличку Великий Инквизитор. Я искал его всю сознательную жизнь, с тех пор как музыкальное образование отравило мне детство и искалечило спину ежедневным аккордеонизмом. Нашел случайно, когда от меня в очередной раз отказалась «Скорая». Плексит! Это как насморк, он тоже проходит через неделю. Эту неделю ты тоже не дышишь. От боли. Слава святой инквизиции! Бек к тому моменту уже понял, что массировать дряблые прелести политбюро Узбекистана менее выгодно, чем мять московский целлюлит, и приехал в столицу. За два счастливых месяца знакомства с Великим Инквизитором каждому приему массажа я придумал специальное название: «вилка еретика», «нюрнбергская дева», «колесование», «испанский сапожок», «кресло допроса».