Судьбоносный - страница 17
— Кстати, выбрал уже кого-нибудь из фанаток? Чернобог не любит ждать. Надо все сделать до того, как закончится концерт, и наши иллюзии сойдут со сцены.
— А я бы вообще пораньше на сцену вернулся... — слащаво проговорил третий, внешности которого я не видел. — Волнами безумия могут управлять только иллюзии, но под конец концерта это уже не будет иметь значения. Публика и так в экстазе. А я так люблю получать овации!
— Ну так сходи и приведи кого-нибудь. Наплети, что пока на сцене дублеры, у нее есть возможность познакомиться с группой, ну или что-то типа того. Главное заманить сюда дуреху, а дальше дело техники.
А в следующее мгновение все, что я увидел — это несколько шаровых молний, промчавшихся по гримерке. Инстинктивно отпрянув, зацепился за что-то ногой и, окончательно запутавшись в костюмах, упал.
Поднявшись, увидел лишь горстки пепла, оставшиеся после музыкантов, и деда, спокойно поднимающего какие-то кинжалы с пола.
— Здравствуйте! Только не убивайте! — поднял руки я, решив поговорить с человеком, который сделал за меня всю работу.
Сначала он напрягся, но потом, будто что-то увидев, с удивлением спросил:
— А ты еще кто такой?
Интерлюдия. Дед Семен.
Деду Семену было немного за шестьдесят, но мало, кто осмелился бы сказать, что старость берет над ним верх. Он был невысоким, кряжистым ворчуном с вечно недовольным лицом, коих жило великое множество на территории нашей огромной страны.
С самого детства Семен отличался буйным нравом и нетерпимостью в вопросах защиты чести как своей, так и близких ему людей. Отец его был язычником и только поощрял такое поведение, так как считал свои покровителем бога Перуна, что в итоге передалось и сыну.
Часто по вечерам маленький Семен слушал отцовские рассказы о том, как тот прошел всю Великую Отечественную без единой царапины только благодаря заступничеству бога-громовержца, с именем которого на устах он мчался в бой. Вот и получилось, что еще будучи мальчишкой, юный Евграфыч, так же как папа, бросался в драку, громко крича «Перууун».
Само собой, никакой карьеры, кроме как военной, Семен для себя не рассматривал. И на следующий же день, после того, как ему стукнуло восемнадцать, он с горящими глазами сам пришел в военкомат.
По месту службы его уважали и отмечали отменную дисциплину и воинскую выучку. Да и среди своего взвода он быстро выбился в лидеры: где мудрыми, не по годам, советами, а где просто кулаками, причем последнее происходило значительно чаще. Некоторые идиоты посмеивались над его верой в старых богов, о чем вскоре жалели.