- И столько времени провели в бесцельном
ожидании!
- Всё! – патетично восклицал пенсионер. - Всё компенсирую!
Все силы приложу, умения и таланты! – но тут же скорбно добавил: -
Конечно, в меру моих смехотворных финансов, скромных старческих сил
и тщедушных физических возможностей…
Светлана язвительно фыркнула:
- Ты ещё пожалуйся, что тебе пенсию перестали
выплачивать!
- Да нет, вроде что-то капает на счёт. По крайней мере, на
хлеб и на молоко… хм, сгущенное, хватает.
При этом Кравитц не стоял, открывая ворота дистанционным
пультом и закатывая велосипед внутрь усадьбы. Елена села в машину,
погнав её к самому дому, тогда как вторая дама пристроилась поближе
к Роману и стала жаловаться на ходу:
- Тебе хорошо, только на хлеб и тратишься, остальное – всё
своё. А вот мы с Ленкой совсем на мели, в люди выйти не в чём. И не
с кем. Совсем мужики настоящие выродились, одни скряги кругом и
импотенты.
Хозяин усадьбы закашлялся, не то от простуды, не то от
возмущения:
- Это ты кого импотентом обозвала?
- Да ладно! – округлила Светлана свои глазища. – Хорош
заливать-то! Ты уже и в прошлый наш приезд ничего толком не мог.
Разве что только подержаться… Хи-хи!
- Так ведь и это надо делать умеючи! – вроде как
похвастался Кравитц, но в его тоне прорывалась досада с глухой
печалью. Да и от последовавшего утешения он скривился как от
лимона:
- Не расстраивайся, - чуть ли не ёрничая, вздохнула
подруга, - мы всё понимаем. Но зато нас в тебе искренне восхищает
факт, что ты не жмот. Всегда готов поддержать старых подружек
материально, мудрыми советами и от всей души.
- Души?.. Да вас души, не души, вы всё равно с пустыми
карманами оставите! – это он ворчал, уже заталкивая велосипед в
гараж, снимая ведро с рыбой и выходя во двор, где картинно уставив
руки в бока, уже стояла всё слышавшая Елена. – А ведь моё
благосостояние уже давно вызывает презрительный смех у налоговых
инспекторов.
Дамы переглянулись между собой и Светлана крепко ухватила
старого кавалера за локоть:
- Ром! Как нам понимать твои пошлые намёки? – спрашивала
она вкрадчиво, но с хорошо слышимой угрозой. – Решил отречься от
нас навсегда? Наплевав на тридцать лет беспорочной
дружбы?
- Что ты, что ты! – задёргался он телом и взглядом. – Я
такого не говорил.
- Попробовал бы только сказать! – меланхолично заявила
Елена и многозначительно цыкнула через зубы. – Сам ведь соблазнил
нас молодых, наивных и доверчивых. Приучил к хорошей жизни и к
оголтелому разврату. А за наши старания и готовность обещал до
конца жизни пылинки с нас сдувать и обеспечивать всем необходимым
по первому требованию.