Hо есть на свете ветер перемен,
Он прилетит, прогнав ветра измен,
Развеет он, когда придёт пора
Ветра разлук, обид ветра.
Сотни лет и день, и ночь вращается
Карусель-Земля,
Сотни лет все ветры возвращаются
Hа круги своя.
Из детского мюзикла «Мэри Поппинс, до свидания!»
- Доброе утро, марра Лариса, - улыбнулся император. Его хорошее настроение меня мигом насторожило. Точно гадость какую-то задумал и планирует меня привлечь. – То, о чем мы с вами недавно говорили, начнется сегодня.
Говорили? А о чем мы говорили-то? У нас, фей, память короткая, как у аквариумных рыбок. Помним только то, что было пару секунд назад. Очень удобно, ну просто очень. Не для окружающих, так для нас уж точно. А, это, наверное, намек на приезд невесты Альфреда. Что ж, я готова, да. И Альфред – тоже. А вот саму невесту я заранее жалею. Не знает она, ой не знает, в какую клоаку попала.
- Я готова, ваше величество, - кивнула я, старательно игнорируя любопытные взгляды членов императорского семейства.
- Отлично, - с довольным видом проговорил император.
Он хотел добавить что-то еще, но дверь в обеденный зал внезапно распахнулась, резко ударившись о противоположную стену. И на пороге появился Альфред. Вернее, тот, кто точно назывался этим именем. Взлохмаченный, в небрежно надетом костюме, со сверкавшими злобой глазами, он смотрелся как снежный человек, внезапно разбуженный злыми любителями природы. И однозначно жаждал мести. А еще лучше – мучительной смерти одной излишне языкатой и наглой феи.
- Марра Лариса! – прорычал он, в несколько шагов пересекая расстояние, которое нас отделяло. – Вы знаете, как это называется?!
- Доброе утро, ваше высочество, - тоном воспитанницы Смольного откликнулась я, ничуть не устрашившись его рычанием. – Понятия не имею, о чем вы. Мы все сейчас собираемся завтракать. А вы?
Император нахмурился и вопросительно посмотрел сначала на своего обычно элегантного и спокойного наследника, затем на тихоню меня. Он, конечно, подозревал, что дело тут нечисто, и без моего участия однозначно не обошлось. Но в чем именно подвох, не знал. А хотел бы.
За столом между тем раздались смешки и перешептывания. Альфреда недолюбливали из-за его безэмоциональности и чопорности. И теперь, когда он попал в щекотливую ситуацию, радовались даже его близкие родственники.