- Эй, невестка, чего вздыхаешь? – весело спросила Настасья, подсаживаясь ко мне на лавку.
- Да вот, - помахала я перед ней своей страшненькой ручкой, - горюю. Завтра в город ехать, а как я с таким ужасом на люди покажусь?
- Эх ты! Горе, тоже мне! Что ж сразу ко мне не пришла? Пойдём, - потянула меня Настя, - пойдём, говорю! Средство покажу хорошее.
Привела меня Настасья к себе в дом, посадила на лавку, а сама ушла в кухню – та у них отдельно была, а не как у нас. Приходит с плошкой: давай, говорит, руки свои сюда. Ну, я и дала. А она черпает что-то из плошки и мажет. Вроде крем какой-то. Но откуда здесь, в этом доисторическом обществе, крем?!
- Настя, что это? – напряженно спрашиваю.
- Так жир свинячий. Не узнала, что ль? – удивляется та. Жир? Буэ-э-э… Впрочем, хоть экскременты – лишь бы помогло. А что? Я тут и с навозом уже успела повозиться, готовя удобрение для грядок – тот еще незабываемый опыт. Видел бы меня папочка, в обморок бы упал, натурально. Соколова Влада месит навоз! Звучит как сенсация года, мда.
- Теперь надо подождать минут десять, - весело сообщила золовка, закончив мазать мне руки. И все эти десять минут проболтала, рассказывая о своих детях, муже и посадках, при этом не обращая ни малейшего внимания на мой мрачный взгляд. - О, теперь можно уже! – с этими словами Настя встала, схватила прямо со стола тряпку, и кинула мне, - Обтирай! Я обтёрла, а вместе с жиром с моих рук слезла и эта коричневая плёнка. Конечно, где-то её пришлось поддевать и тащить, но в основном она легко снималась. Млин! И она молчала! Я столько дней промучалась, а она!... Родственница, называется!..
Но Настя моей обиды не замечала, продолжая болтать о своём. В конце концов, я вздохнула, поблагодарила и пошла домой. А что? Завтра вставать рано. Да и права Настасья, в общем-то: могла и спросить, так что сама виновата. Но к корзинкам больше не притронусь, лучше вышивать попробую. Глаша, соседка, научит - у неё хорошо получается.
***
На другой день ни свет, ни заря выехали. Андрейку я оставила на Настином попечении, и вот, что странно: уже не раз она с ним оставалась, я всё заранее приготовила, молока сцедила, сколько нужно, даже с запасом – а всё равно душа не на месте. Неужели и вправду инстинкт материнский проснулся? Да и за других детей волновалась, хотя умом понимала, что ничего им не грозит. Привыкла, должно быть, что они всё время рядом. Доехали в этот раз не так весело, да и с чего бы? Турнак, староста наш, ехал хмурый – предчувствовал расставание с крупной суммой, артефакт зарядить – недешевое дело. Да и нападения опасался, причем не нежити какой-нибудь, а бандитов обыкновенных.