Ну не идиот ли?!
Безопасник пояснил, что вели себя грубо, но в пределах закона. Никого не били, не оскорбляли, задавали много наводящих вопросов, отчего Григорий Альбертович терялся и все же мог наговорить лишнего. Федосеев краснеет, пыхтит, но молчит, давая возможность двум адекватным людям все обсудить.
— Вот зачем ему эта сделка? — все же вспылил он. — Максим Эдуардович, скажите, зачем? У него миллионы, миллиарды…
— Вы тоже не жалуетесь, — усмехнулся, прерывая поток его малозначительных слов. — Он зарабатывает свои миллионы на таких, как Вы. Я уже говорил, Григорий Альбертович, мы живем во времена, когда бизнес вполне можно вести легально, если все делать грамотно. Вы же вечно придумываете какие-то схемы и махинации. Вот результат. И я в данной ситуации не могу гарантировать Вам, что у нас выйдет. Потому что я не видел документы, я не знаю, что происходило у вас в кабинете, и все ли вы мне рассказали. Если Вы готовы работать на таких условиях, то я возьмусь, и мы подпишем договор.
— Без гарантий? — уточнил он совершенно поникшим голосом.
— Именно так. Вы в этом виноваты сами, поэтому разгрести все будет крайне сложно, почти невозможно.
— Но вы же лучший, Максим Эдуардович. Как без гарантий и за такие деньги?
— Я не всемогущий. Вы столько ошибок сделали, так что теперь у вас выбора нет. Вы либо соглашаетесь, и я если не вытащу, так максимально сглажу то, что Вам будет предъявлено, либо ищите другого дурака, который пойдет против Карпова.
Григорий Альбертович тяжело вздохнул и согласился на мои условия. Подписали договор, и, наконец, они свалили, давая мне возможность еще раз все обдумать и дать правильные распоряжения своей команде, чтобы начали работу. Как итог, провозился до вечера. Устало откинулся на спинку кресла и почему-то подумал о той девочке, что провела ночь в моей постели. Такое бывает крайне редко, обычно они смазываются и исчезают из памяти, как только выходят за дверь. А эта интересная, я таких люблю. Сопротивляется, но при этом хочет. Ей любопытно, но страшно, это чертовски заводит. Захотелось увидеть ее в ошейнике у своих ног. Такая хрупкая, светлая, испуганная.
Черт! Мой член оказался со мной солидарен, уперевшись в ткань нижнего белья.
Взял со стола телефон и набрал Еву.
— Да, Максим, — сонный голос на том конце.