Как в дурмане смотрела, как по дороге отец щелчком стряхивает с манжет капельки крови.
Дышать не могла. Не могла пошевелиться. Только с ужасом закрывала рукой рот.
Хотелось орать.
Но воздух в легких сбился, разрывая, выжигая меня изнутри.
Добежала до кустов, где могла спрятаться.
И повалилась на землю, прямо в роскошном белоснежном платье.
Меня рвало. Мне тогда казалось, что кровью.
Скорчившись на земле, вцепившись в колючие шипы руками, так и провалялась там практически до утра. Пока не нашли.
И бледная, трясущаяся, врала потом, что отравилась. Лишь бы себя не выказать. Лишь бы не показать, что я все видела.
Потому что отец оказался монстром. И кто знает, что он и со мной бы сделал, узнав о том, чему я стала свидетельницей?
Пощадил бы?
Или наглухо замуровал бы в своем роскошном доме, как в тюрьме? Не дав права выйти из нее?
Не знаю. Я не уверена. Ни в чем не уверена.
Но монстр способен на все. На что угодно.
С тех пор в этом доме я превратилась в бледную тень.
Перестала задавать вопросы о матери, которая еще в моем глубоком детстве погибла в автокатастрофе.
После этого отец так и не женился. И ни одной женщины в доме не было. Хотя я знала, что он гулял. Менял женщин, как перчатки. Относился к ним, как к одноразовым платкам. Пользовался и выбрасывал.
Я все знала.
И про его бесконечных секретарш с пятым размером груди и вечно размазанными губами.
И про элитные бордели, в которые ездил отец со своими друзьями.
Но, если прежде я относилась с пониманием. Осознавая, что отец – мужчина, а мужских потребностей никто не отменял. И даже радовалась тому, что его сердце так и осталось за многие годы преданным матери, то теперь я совсем не была уверена в том, что у него вообще когда-нибудь было сердце.
А что, если…
Если она узнала, каков он на самом деле? Разглядела за фасадом успешного бизнесмена уродливое лицо монстра и жестокого убийцы?
Он мог уничтожить ее. Ликвидировать.
Эта мысль разрывала. Разламывала. Выворачивала наизнанку.
Нет. Конечно, я никогда не докопаюсь до правды.
И, быть может, это слишком ужасно – подозревать в таком отца. Каким бы он ни был.
Даже дикие звери способны любить. Даже самые жестокие.
И мне хотелось верить, что у них с мамой все же она была. Любовь. Ведь не зря ни одна женщина на просто за все это время не стала хозяйкой в нашем доме, а даже и не переступила его порога! А мамина комната охранялась, как святыня.