— Когда станет понятно?
— Когда он, чтоб тебя, откроет глаза
и заговорит! Не торопи меня, Вальтер!
Странно, но боли не было. Лишь
отголоски собственного крика в голове и звон в ушах. Более того, я
даже нормально чувствовал каждую мышцу в больной ноге. Словно в
этот бесконечно долгий миг перед смертью исполнилось мое заветное
желание — снова ощутить себя здоровым и юным. Только ощущение это
почему-то было совсем иным, словно я оказался не в своем побитом
осколками теле, а в инородной оболочке, которая, ко всему прочему,
была мне не по размеру.
— Ты точно все верно рассчитала?
Наконец-то голоса стали четче. Один,
плохо скрывавший нетерпение, принадлежал мужчине. Второй — низкий,
с чувственной хрипотцой — женщине. И эти голоса казались мне
незнакомыми.
— Провались ты в Катакомбы, Макарыч!
— дама явно злилась. — Я сделала все ровно так, как написано. И
применила те артефакты, что ты принес. Если не доверяешь мне, на
кой черт вообще было меня в это впутывать?!
— Пожалуйста, можно на полтона ниже?
— с трудом шевеля губами, выдохнул я. — У вас очень красивый голос,
но слишком уж громкий...
Повисла пауза. Такая тяжелая и
напряженная, что я чувствовал это кожей.
Глаза. Открыть глаза. Я хочу видеть
их. Я просто хочу видеть...
— Я же говорила, что нужно время, —
сказала женщина чуть спокойнее и явно склонилась надо мной — щеку
щекотнул локон волос, а в нос ударил аромат дорогих духов. —
Просыпайся, малыш.
Она положила прохладную ладонь мне
на глаза.
— Что бы ты ни увидел, что бы ни
почувствовал, знай — это нормально, — добавила женщина. — Сейчас
для тебя все должно быть странным. Открой глаза.
Я распахнул глаза и уставился на
свою... Нет, это точно была не медсестра.
Женщина лет тридцати с небольшим.
Красавица... Платиновая голубоглазая блондинка в алом костюме с
брошью на лацкане, напоминавшей герб какого-нибудь дворянского
рода. В неглубоком, но соблазнительном декольте утопала цепочка с
бриллиантовым кулоном.
— Ну здравствуй, господин Бринский,
— улыбнулась дама. — Откуда бы ты ни явился.
Я отшатнулся. И тут же пожалел о
резких движениях: казалось, тело и правда меня не слушалось, словно
меня затянули в гидрокостюм, который никак не хотел садиться.
— Кто вы? — я выставил руки перед
собой, инстинктивно готовясь защищаться. Или атаковать — как дело
пойдет. — Где мой отец? Где Лидушин? Где я вообще?