Центральный вокзал – роскошь и величие архитектуры. Конечно не такой крутой, как Гранд Централ в Нью-Йорке, но все же не менее симпатичный.
Древнегреческий стиль с колоннами и мозаичными окнами, каменными ступенями и статуями людей пробуждали во мне эстетический вкус. Зеркальные окна отражали небо, и пространство соединялось с отображением, создавая иллюзорный простор. Здание было почти невидимым, и только окна, обрамленные в рамы, выдавали его присутствие.
Изнутри же в окна были видны все прилегающие улицы. Пассажиры хаотично двигались по периметру, но места хватало, чтобы не задевать друг друга.
Опаздывающие на рейс пассажиры поглядывали на часы, сверяя их время с расписанием поездов. Другие, – уставшие от долгого пути, отдыхали тут же на лавках в ожидании пересадки, остальные, – спать на вокзале не могли, запрещено правилами.
На входе мне бросились в глаза грязная одежда и тележка полная всякой дряни принадлежащая седому длиннобородому бомжу, почивающему на лавке. Вероятно, из-за бездомных и придумали жесткие правила поведения на вокзалах. Я огляделся, но Айса не было. Не было никого похожего на него.
Найдя свободное место, я уютно устроился на видном месте в зале ожидания и погрузился в глубокие мысли о новом знакомом и о вновь приобретенных своих способностях.
Кого я ждал? Номер телефона он мне не оставил, конкретное место встречи не указал, лишь буркнул, что ждать будет у входа, а сам не пришел. И почему я так быстро поверил ему и согласился ехать через весь город? Словно колдовство какое-то. Вечно я спешу выполнить приказ, а зачем и для чего не уточняю.
Теперь вот сижу один и гадаю, ругая свою безмозглость и легковерность.
Вдруг на плечо приземлилась чья-то тяжелая рука, и раздался грубый мужской голос позади меня:
– Здравия желаю, товарищ!
«Наконец-то», – подумал я и, заполнив грудь воздухом, повернул голову, желая высказать «опоздуну» всё, что я о нём думаю.
Напротив меня возвышался амбал двухметрового роста в погонах, он отдал честь и представился:
– Владимир (дальше я не запомнил)… пройдёмте со мной в участок! – обратился он, сверкая острым взглядом.
У меня задрожали колени (в то время попасть в руки правосудия не самый лучший исход дела), я почти заикался от вида мордатого верзилы:
– Куда пройдёмте? Зачем? Я ничего не сделал, – нервничая, я поднялся с кресла.