Вопрос был настолько странен, что
Лаго растерялся, не понимая, что хочет услышать чужак.
-- Откуда вы, Лаго, знаете, что
именно вы, испанцы, любимые дети Господа? Что это Господь повелел
вам брать в рабство другие народы?
-- Но как же…
Слово патриотизм, сеньору Лаго
Кардоса, пожалуй, и не было известно. Но как человек, много
путешествующий и не раз видевшийдругие государства и другие
народности, другой уклад жизни и другие обычаи, он прекрасно знал,
что Испания – лучшая страна в мире. Все в ней было устроено
согласно заповедям Божьим. Ну, может быть и не совсем все.
Некоторые грехи вроде жадности, гордыни и прочего, сеньор Кардоса
за своими соотечественниками признавал. Но ведь то, что
относительно легко можно простить своим добрым соседям, людям одной
с тобой веры и воспитания, гораздо сложнее простить
чужакам.
Сейчас, когда вопрос прозвучал так
резко и неприкрыто, вся муть из глубин души капитана поднялась
вверх.
Он не был глуп и всегда был
терпелив, потому он не стал вскакивать и размахивать руками. Зато,
собравшись с духом, достойно ответил непонятному сеньору
Риму:
-- Я не буду спорить о том, что вера
наша является истиной. Этот вопрос давно решен в моей душе и спорят
пусть священники и монахи. Разве не в Испании делают лучшее вино в
этом мире? Разве не Испанские гранды славятся своим словом, что
тверже стали? А наши дворцы? Разве в Португалии есть такие храмы и
дворцы? Вы скажите, что дворцы не хуже, есть у мавров, но разве не
Господь дал нам знак, когда мы вытеснили этих самых мавров с
благословенных земель Испании? Разве не у нас, в Испании, самая
ревностная Святая Инквизиция, неустанно блюдущая чистоту помыслов?
Я много где бывал, сеньор Рим, и я скажу вам так: в других странах
тоже есть кое-что хорошее. Но сосредоточие благодати Господней,
лежит именно на землях Испании. Это понятно любому!
Рим с тоской думал о том, что
инерцию мыслей им не переломить никогда. Даже этот Лаго, неплохой и
работящий в сущности мужик, свято уверен в своем праве – брать
чужие жизни, просто потому, что он сильнее. Разумовский молчал, не
слишком понимая, что ответить местечковому патриоту, а сеньор
Кардоса, принимая его молчание за согласие, ощущал в душе
удивительную гордость.
«Редко, когда удается поговорить с
умным человеком, но смотри-ка, хоть и прибыл из просвещенной
страны, но ведь не возражает, молчит! Значит, признает мою
правоту!»