-- Скажи, друг, из чего сделана эта дорога?
Ксен несколько удивленно пожал плечами и поманил к себе пальцем
одного из солдат. Быстро переговорив с ним он, задирая голову,
ответил:
-- Этот камень встречается в горах. Он не так крепок, как тот,
что идет на наши дома, но его и легче обрабатывать. Из камня делают
плиты, а сверху засыпают мелкой крошкой.
-- Мелкой крошкой из чего? – Кот удивленно вскинул брови.
-- Из него же, мой друг. – уважительно ответил жрец. – Он
хрупок, и когда по щебню ходят, со временем, он сбивается в плотное
надежное покрытие.
-- Забавно, – заметил Чук, -- Получается, раз эта дорога такая
гладкая, то построена она очень давно.
-- Ей уже больше пятнадцати лет, -- подтвердил Ксен. -- Я был
тогда достаточно молод. Когда Верховный предложил мне перебраться
сюда, в завоеванный город, я спросил у богов: «Там ли моя судьба?».
И боги ответили мне: «Да». Я прибыл сюда с солдатами и рабами, и
верховный послал со мной архитектора.
-- Ого! – удивился Кот, -- Получается, ты сам выстроил этот
храм?
-- С помощью и с благословения богов, -- кивнул ему жрец.
Давид, едущий рядом, недовольно поморщился при упоминании о
богах. С пугающими синеглазками он смирился. С тем, что может быть
чужаки вовсе и не демоны, был уже почти согласен, но вот полученный
им чудесным образом язык изобиловал таким количеством всевозможных
религиозных понятий, которые казались ему абсолютно дикарскими, что
он совершенно не понимал, как относиться к этим смуглым и
кровожадным людям.
Чужаки, которые его спасли и впоследствии наняли, вели себя
уважительно, но сам Давид при мысли о человеческом
жертвоприношении, чувствовал, как его внутренности сжимаются от
страха. Кто знает, что в голове у этих смуглых?!
Первый привал, чтобы дать роздых коням, сделали около
двенадцати, когда солнце стояло в зените. С дороги свернули под
сень редеющей зелени. Разумовский знал, что чем глубже зайдут они в
материковые земли, тем меньше деревьев останется вокруг и с
сожалением думал о том, что рабов и военных дорога вымотает.
«Шли бы налегке, -- с раздражением размышлял он, -- уложились бы
дней за пять, а то и меньше, а с этим табором двести пятьдесят
километров мы будем месяц ползти. Интересно, неужели во время войн
тоже гоняют с собой рабов для переноски грузов?»
Именно поэтому, пока распряженные животные отдыхали под надзором
Карла, он подсел к Кенту и завел разговор о том, что его
интересовало. К концу беседы Рим для себя отметил, что выглядел он
во время разговора как лох, а не как бог.