Бежать без обуви было очень неудобно, а иногда и больно. Но на
кону висела моя жизнь, поэтому выбора не было. Мы пробежали около
двух километров, преследователи не отставали. Мало того, вдали
показались всадники. Теперь, шансы оторваться от погони резко
упали. Я немного изменил направление.
Спустя пятнадцать минут я стоял на берегу Льдинки и пытался
отдышаться. Преследователи меня скоро нагонят, поэтому это
единственный способ уйти. Льдинка берет свое начало где-то в горах.
А название у нее подстать температуре воды. Даже летом немногие
закаленные личности осмеливались купаться в этой бурной реке. Суда
по ней не ходили из-за мелководья и большого количества порогов. Во
времена весеннего паводка перебраться через реку становилось
настоящей проблемой. Сейчас напор воды немного спал, но на тот
берег можно было перебраться только через мост километрах в десяти
от нашего поселка.
Отрезав край рубахи, я крепко привязал кинжал к ноге. Я был
уверен, что он мне пригодится.
- Вон он! - послышались выкрики.
Разбежавшись, я прыгнул в воду. Меня словно кипятком обдало.
Сердце на мгновение остановилось, а потом начало работать в
ускоренном темпе. Я заработал руками и ногами, но не справлялся с
течением. Оно уносило меня все дальше и дальше. Я попытался
схватиться за камень, но руки соскользнули. Впереди показался
первый порог. Меня бросало, вертело, затягивало на дно, мой рот был
постоянно полон воды. В борьбе со стихией я проигрывал по всем
статьям.
Несколько раз я пытался выбраться, проходил опасные пороги и
даже небольшой водопад. Вконец обессиленный и замерзший, я заметил,
что скорость течения уменьшилась, и не преминул этим
воспользоваться. Наконец, я выбрался на берег, еле переставляя
деревянные ноги. В таких ситуациях мать постоянно говорила, что я
подхвачу простуду. Но ее предсказание не сбылось ни разу. За всю
свою жизнь я никогда ничем не болел.
Погони было не видно и не слышно. Я очень слабо представлял
себе, как скрыть следы. К тому же плана у меня конкретного не было,
поэтому я просто пошел куда глаза глядят, стараясь придерживаться
одного направления. Вскоре я согрелся. Одежду решил не снимать --
так быстрее высохнет.
Напился я за время купания достаточно, но вот есть после таких
приключений хотелось зверски. Когда я думал о родителях, передо
мной вставало лицо Геслера. Он идеально подходит под отцовское
описание тех, кого я могу лишить жизни. Я представлял его убийство
различными способами, и на душе становилось чуть лучше. Мне
казалось, что смерть убитого мною человека перевернет мою жизнь и
заставит сожалеть о содеянном. Но я не жалел ни капли. Может, я и
правда чудовище?