Там было тесно, повсюду громоздились пожитки семьи
Нестеровых.
Водитель стартовал резко, нимало не волнуясь возможным
появлением дорожной полиции. Ну да, Витёк всегда был лихачом…
Поворот, другой…
Петру подкатило под горло.
— Э-э-э… тормозни, а? Сблюю же ведь прям тут!
— А в лоб?!
«Девятка» снова заложила вираж, комок, подкативший к горлу,
настойчиво стал просится наружу…
— Э-э-э…
— Заткнись! Ну, блин, Ната, и братец у тебя…
Бумс!
Что-то с дикой силой ударило машину в правое переднее крыло!
Грузовик!
Он выскочил из переулка справа!
Хрястнул, не выдержав замок, распахнулась дверь и Пётр,
продолжая сжимать в руках рюкзак, выкатился кубарем наружу.
А «девятка», описав немыслимый пируэт, со всей дури
врезалась в угол дома…
Ударивший её «Камаз» даже не притормозил. Никто не вышел оттуда,
чтобы помочь людям, оставшимся в дымящейся автомашине.
Дымящейся… это она сначала дымилась…
Лежа на груде кирпичей, Пётр видел всё.
То, как что-то хлопнуло в машине, и через разбитые стекла
вырвался язычок пламени. Сначала небольшой, потом — уже вполне
серьёзный. А под занавес — так и вовсе маленький пожар! Рванула в
огне канистра с топливом. Пламя занялось сильнее, с победным ревом
вырываясь изо всех щелей. Надо же… сколько их, оказывается,
много…
Он не встал на ноги, чтобы помочь сестре.
Вообще не двинулся с места — спина приложилась об кирпичи, а
острая арматурина содрала кожу на виске. И ноги отказались
повиноваться… совсем.
Пётр пролежал так три дня. Если бы не рюкзак с закусью — то там
бы и загнулся. Руки двигались, и этого хватало, чтобы не помереть с
голоду.
А на четвертый день он смог оттащить себя в подвал — там и
пролежал ещё три дня, растягивая каждый кусочек. Спасла
двухлитровая пластиковая бутылка кваса — Натка сунула её в рюкзак
вместе со всей остальной снедью.
Никаких иллюзий не оставалось — Пётр слышал стрельбу. И
одиночные выстрелы — наверное, из полицейских «Макаровых». И даже
автоматные очереди — они звучали всё чаще. А пару раз что-то
звездануло вообще не по-детски!
«Пушка… — подумалось ему. — Откуда тут пушки? У
полиции? Нет у них, весь город бы знал. Чоповцы эти? Хотя они
сейчас как-то иначе себя называют… Впрочем, и у них тоже пушек нет.
Наверное, нет…»
А какая, собственно, разница? Что те, что другие — раненый
человек не питал никаких иллюзий, он не нужен никому. Раз уж дело
дошло до пушек… кому это дозарезу требуется парализованный
инвалид?