Скрипнув зубами мне пришлось смириться.
***
Затылком ощущая пышущую злость версию "самого-себя-из-прошлого"
я не мог довольно улыбаться. Пять часов назад я испытал то же самое
и сейчас утолил наконец-то свою потребность в "мести".
Ещё до того как собрались первые ученики с Рона, Гермионы и
Невилла спал Конфундус, который пришлось набросить на них, чтобы
убрать даже мельчающую возможность разоблачения моей замены
себя-из-прошлого на себя-из-будущего. От такой опасной игры тело
потряхивало от адреналина.
Стоило собраться всему классу, как дверца люка внезапно
открылась и прямо к моим ногам опустилась серебристая веревочная
лестница. Класс в изумлении притих. Хмыкнув, мне пришлось признать
колоритность момента.
— Только после тебя, — улыбнулся Рон.
И конечно же я полез первым, чтобы очутится в очень странном
классе, похожим на что-то среднее между мансардой и старомодной
чайной и всё это сдобрено ближневосточными и греко-античными
аксессуарами.
В комнате, погруженной в красноватый полумрак, теснились
примерно двадцать круглых столиков в окружении обитых пестрой
тканью кресел и мягких пуфиков. Под ними были шикарные персидские
ковры, за которые тётя Петуния продала бы душу.
Массивные алые шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы
задрапированы темно-красным шелком. Было очень тепло и душно — в
камине под заставленной вещицами, напоминающие какие-то индусские
прибабахи, каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий
аромат. На огне закипал большой медный чайник, тихо свистя.
Круглые стены опоясаны полками, которые словно были украдены из
античного греко-римского музея. Чего только на них не было:
запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных
карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.
За мной из люка показался Рон, скоро к нам присоединился весь
класс, говоривший почему-то шепотом.
— Где она? — спросил Рон почему-то шёпотом.
Откуда-то из полумрака раздался приглушенный, почти неземной
голос:
— Добро пожаловать. Как приятно видеть вас наконец в вашем
физическом облике.
Гарри сначала показалось, что в свете камина появилась большая
блестящая стрекоза. Профессор Трелони была очень худа, толстые
стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на
плечах газовая в серебряных блестках шаль. С тонкой шеи свисают
бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья украшены
перстнями и браслетами.