Микола не
закончил, Суздалев перебил его, вставив:
— А я,
кажется, начинаю верить.
Казак
вздохнул — ведь на самом интересном месте остановился — про род
свой рассказывал. Ну, где же у графа терпение?
«Сиятельный» друг уже полностью пришел в себя и
прежняя веселость постепенно возвращалась к нему. Он вновь
посмотрел в сторону прекрасной леди, остановившейся, чтобы по всей
видимости, перейти улицу.
Микола
поймал взгляд друга и улыбнулся.
— Все ясно,
какое приведение посчастливилось увидеть вашему сиятельству! —
шутливо отозвался казак и добавил — Неужели струхнул?! Не похоже на
тебя! Давай, кадри. Про шар ей воздушный расскажи. Может, будет
слушать. А потом пригласи лягушек есть. Тьфу ты! Будь они не
ладны!
— Не в том
дело, дорогой ты мой человек! — хлопнул по плечу друга граф —
Внимательней посмотри! Никого не напоминает?
Микола
пристально, но так, чтобы не привлекать внимание девушки, посмотрел
на нее. Она, взглянув по сторонам, еще раз убеждаясь, что улица
свободна, сделала шаг вперед. Легкая улыбка озаряла ее прекрасное,
молодое личико. В одной руке она держала легкий зонтик, в другой —
небольшую дамскую сумочку в тон ее платья. Шляпка покрывала ее
голову, обрамленную аккуратно уложенными темно-русыми
волосами.
— Перестань
накручивать себя, друже! — понимая куда клонит Иван, попытался
возразить Микола. — Если она и похожа на баронессу, то совершенно
незначительно!
— Да, как
же, друг мой! Та же стать и походка ее!
Билый
кашлянул. Ему, как пластуну, который с измальства примечал такие
тонкости стало искренне жаль друга.
— Посмотри
же внимательнее! — горячился граф. — Одно лицо!
— Как
знаешь, односум! — согласился казак, видя всю бесполезность данного
спора.
— Я знаю! И
теперь еще больше верю в то... — Иван осекся. Внезапно раздался
оглушительный свист, в точности такой, как свистят извозчики, когда
стараются, заработать хорошую деньгу и пускают коней во всю прыть.
Топот копыт громким эхом отдавался от стен домов. Из-за поворота, с
соседней улицы, на огромной скорости вылетел открытый экипаж,
запряженный двойкой лошадей. Извозчик истово подстегивал их, громко
свистя. В самом экипаже сидело несколько молодых людей в форме
юнкеров Николаевского кавалерийского училища. Трое из них были
одеты в алые бескозырки с черными кантами, защитные кителя, синие
рейтузы с красным кантом. На ногах были высокие хромовые сапоги со
шпорами. Двое других юнкеров были одеты в форму кубанского
казачьего войска. Один, тот, что повыше, кричал во все
горло: