- Дык, спасибочки! – Крикнул Святослав в адрес дельфинов,
закидывая свою порцию рыбы прямо на палубы «Тигрицы». – Не, ну я,
стал быть, слыхал, шо они умные, но чтобы уж прямо, того-этого,
настолько...Как думаешь, Олег, а они человеческую речь
понимают?
- Скорее да, чем нет... – Олег еще из своего родного мира
помнил, что дельфины были одними из умнейших существ планеты Земля,
которым пользоваться инструментами мешало главным образом
отсутствие рук. – Надо бы за бойцами проследить, чтобы болтали
поменьше...А то мало ли...Заложат еще...
Работа по маскировке судна продолжилась, но теперь она шла
заметно медленнее чем раньше, ибо поток рыбы стекающийся внутрь
людей несколько ослаб, но прекращаться даже и не думал. А еще
возникли осложнения несколько другого плана.
- Пошли вон! Прочь! Живей! Живей! Ну! Чешите уже отсюда! – Орал
Олег на наглые скалящиеся в хитрых улыбках дельфиньи морды, которые
крутились вокруг него, лезли под руку и вообще всячески мешали
работать. Морские млекопитающие, видимо высоко оценившие
уничтожение опасной для них акульей стаи понемногу сокращали
расстояние до людей, и когда окончательно убедились, что бояться им
нечего, несколько обнаглели. – Да уберитесь уже куда подальше,
свинтусы океанские! Сейчас вам на башку лесину уронят, и тогда уже
не до смеха будет!
Боевой маг надрывался изо всех сил, только вот дельфинам,
крутившимся вокруг плещущегося в море чародея и пары десятков его
подчиненных, было на человеческие крики абсолютно плевать. Они
почему-то решили, что внезапно обнаруженный посреди моря корабль и
плещущиеся у его борта люди – это приехавший лично к ним парк
развлекательных аттракционов и отрывались на полную катушку, то
толкая плавцов своими вытянутыми телами, то пробуя инструменты на
зуб, то нагло начиная гоготать прямо в уши жителям суши каскадами
резких щелкающих звуков, подозрительно напоминающих счастливый
смех. Попытки отвесить им вразумительную оплеуху изредка
предпринимались, но всегда оказывались провальными - руки людей
просто вязли в воде, давая время очередному хвостатому проказнику
смыться куда подальше. Но границы, вслед за которой могла бы
последовать настоящая обида, плавно трансформирующаяся в атаку, они
все-таки не переходили, каким-то образом умудряясь чувствовать
черту дозволенного.