От гавани вглубь населенного пункта уходило несколько улиц,
сильно различавшихся между собой по качеству дорог и зданий, их
образовывавших. Длинную вереницу чернокожих невольников самураи и
их подручные сноровисто, явно не в первый раз, погнали по крайней
западной, заставляя месить босыми ногами грязь. Причем свежие
невольники не сильно отличались от маячивших в той стороне местных
жителей, изможденных работой, считавших чистую набедренную повязку
немыслимой роскошью и проживавших в полусгнивших и кособоких
дощатых халупах, сделанных из старых корабельных досок, обрезков,
глины, тростника и прочего мусора. Не все обитатели трущоб,
очевидно примыкавших к рабским баракам и населенных выходцами из
них же, имели черную кожу. Хватало там и индусов, а также каких-то
азиатов...И не каждый из них таскал на шее ошейник или щеголяли
клеймом, оставшимся после близкого знакомства с раскаленным
металлом, но социальный статус данной группы населения особых
вопрос не вызывал, да и не было в подобных знаках отличия на
маленьком острове особой нужды. Куда тут живой товар может смыться?
Уйти с изолированного океаном клочка суши можно было лишь с помощью
кораблей, капитанам которых вряд ли нужны на судне безбилетники и
возможные осложнения с администрацией порта. Да и погрузка-выгрузка
контролировалась британскими солдатами, что хоть и несли службу
спустя рукава, выглядя достаточно расхлябано, но без сомнения
пустили бы в ход кулаки, сапоги и ружья, случись им заметить
попытку побега.
Улицы, бывшие ближе к центру города, очевидно, предназначались
для не сильно богатых местных жителей и матросов, у которых в
карманах пустовато. Серые от грязи и частых стирок одежды, нередко
пестрящие заплатами, покрытые облупившейся краской дома без
стекол...По описаниям бывавших в данном городе наемников главными
достоинствами данного квартала являлся дешевый алкоголь, которым
очень редко травились насмерть, невкусная яда, смотрящаяся
выигрышно лишь по сравнению с помоями, достающимися рабам и
свиньям, да большое количество ценящих себя крайне низко дам
легкого поведения и тяжелой жизненной судьбы, оставившей свою
печать на телах и лицах. Как бы не полсотни их уже выскочило на
улицу из прилегающих к порту кабаков и борделей, явно готовясь
ловить в свои сети моряков с только-только подошедшего к причалу
судна, и боевому магу при взгляде на них оставалось лишь мысленно
пожелать своим подчиненным удачи. Ибо в межнациональном коллективе
проституток, щеголяющих голыми щиколотками, торчащими из засаленных
пантолон и ночными сорочками, больше напоминающими половые тряпки,
откровенно некрасивые особы со свернутым носом, плешью на полголовы
или лошадиным лицом смотрелись очень даже выигрышно по сравнению с
их коллегами, которые были старыми, кривыми, хромыми или покрытыми
крупными пятнами кожных заболеваний.