— Да не о чем рассказывать. Приехал. Отобрал у матушки дела. Никого не видел, ни о ком не слышал. Потом письмо пришло от герцога. Собрался и поехал.
Судя по всему, Дагобер и в походе не собирался отказываться от привычных удобств: стол выглядел тяжелым и добротным, стулья покрывала резьба, а посуда, которую слуги расторопно расставляли на столе, была серебряной.
— Я думал, останешься дома, кого из вассалов отправишь. Или щитовые деньги пришлешь.
Рамон подождал, пока маркиз возьмет с блюда кусок жаркого, потянулся за своей долей.
— Щитовые я сам собрал. Пригодятся. А вассалы… не больно-то и рвались после прошлого раза. Пусть их.
— Решил, значит, сам. Я бы отказался от дороги в один конец.
Оленина оказалась жестковатой, впрочем, проголодавшегося с утра Рамона такие мелочи не волновали. Тем более что вино было выше всяких похвал.
— Ну да, лучше сгнить в стенах замка. Фамильный склеп, безутешные родичи, которые не проронят и слезинки. Убитая горем мать, которая после смерти сыновей немедленно спровадит невесток HYPERLINK "http://.ec/b/345932/read" \l "note7" \o " Невестка (сноха) — замужняя женщина по отношению к родным ее мужа: отцу, матери, братьям и сестрам, супругам братьев и сестер. " [7] в монастырь, как уже проделала это с женами братьев своего мужа. Пусть без меня развлекаются. Не над моим телом. — Рыцарь поморщился, потом через силу улыбнулся: — Ладно, все это неинтересно. Считай, что я просто поскупился. Лучше сам расскажи, ты ведь только что с запада. Как там?
— Давно уж тихо. В городе. За стенами, бывает, пошаливают, но тоже нечасто. Отец всех вот так, — Дагобер поднял сжатый кулак, — держит. Присмирели.
Рамону не слишком верилось в разом присмиревших язычников. Когда он уезжал из Агена, люди старались не появляться на улицах после наступления сумерек. Но не спорить же. Вот приплывет, все своими глазами и увидит.
— Как там герцог?
— Жив-здоров нашими молитвами. Тебе каждую седмицу здравицу заказывает.
— Серьезно?
— Нет, вру, — фыркнул Дагобер. — И не притворяйся, будто не понимаешь, чем он тебе обязан.
Рамон пожал плечами:
— Можно подумать, у меня был выбор.
Он умолк: вспоминать не хотелось. Впрочем, когда это память считалась с чьими-то желаниями?
* * *
Город стоял в устье реки. На северном берегу — крепость, на южном — высокая башня. Еще одна башня высилась на маленьком островке посреди медленно текущей к морю мутной воды.