Детки виночерпия выглядят копией мамочки, такие же толстенькие и
страхолюдные. «Прости господи! Нельзя так про детей», —
перекрестился я про себя.
Дом уже перевернут на десять раз, всё ценное стаскиваем вниз, я
же только обещал жизни и мебель сохранить. В подвалы я сам тоже не
лезу, есть специально обученные люди. А вот повара я обязательно с
собой заберу в качестве своей доли трофеев. А сейчас изволил
откушать диковинных яств. Не пропадать же обеду? Толстуха сидит
рядом и даёт советы.
— Попробуйте «паштет из печени куабра с муарскими травами».
Звучит непонятно, но вкусно!
— Такой благородный юноша не будет забирать последнее бельё у
несчастной вдовы? — пытается кокетничать в корыстных целях со мной
вдова.
— Последнее не буду, — соглашаюсь я.
Сколько там за тряпки выручу? Но в доме есть две служанки,
довольно милого вида. Тащу их с собой наверх. Чего стесняться? Дело
обычное. Хорошо грабить города! Но расслабиться не успеваю.
Возвращается Рибит с докладом, в компании моего родственника
Хеймдаля.
— Задали нам жару, — присоединяется тот к обеденному столу, на
котором повар и его помощники только что обновили закуски.
— Много потерь? — сочувственно спрашиваю я.
— Убитых больше сорока и раненых под сотню. Три сотни в строю
осталось, да нормально! Зато добыча какая! — искренне радуется
Хеймдаль.
— Покажу тебе на карте винные погреба наместника провинции, вино
там ценное, больших денег стоит, а в общий котёл трофеев не идёт.
Сечешь? — даю идею разбогатеть родственнику я.
Никаких угрызений совести у меня при этом нет, во-первых, не я
такие законы установил, а во-вторых, как ни крути, серьёзные потери
понесла тяжёлая конница, но и она же и раздавила основные силы
врага.
— А ведь и правда! Ну, ты и голова! — незаслуженно хвалит меня
брат Ольчи.
Долго за столом сидеть мои военачальники не стали — город сам
себя не ограбит! Я решил остаться с ночевкой в этом доме, тем
более, вскоре ко мне присоединился Баркли.
— Говно-бойцы это ополчение, а вот крови эти черти вертлявые
попили, — вгрызаясь в утиную ножку, говорит командующий моей
армией. — Сотни три убитыми, пять сотен раненых, но сопротивление
сломлено!
— Сбежал кто из города? — спросил я, заботливо наливая ему в
бокал вина.
Себе, разумеется, наливаю тоже. Даже я, человек, несведущий
ничего в виноделии, понимаю — вино выше всяких похвал!