За этими мыслями, я и не заметил, как добрался до дома.
Остановился перед калиткой, не решаясь войти. Глупость, если
подумать! Зоя Витальевна мне, старику в теле молодого мужчины, не
родная мать, а я волнуюсь, словно бы наше биологическое родство
что-то меняет. Как она примет блудного сына, который не успев
получить сверхспособности, тут же влез в самую гущу бандитских и
шпионских разборок? И как отреагирует, когда скажу, что уже через
два дня мне нужно снова улетать на полгода?
Волков сказал, что матери позвонили, и предупредили обо мне. Без
подробностей, но с оговоркой, что "сын ваш, Зоя Витальевна, очень
помог следствию". Так что она сейчас сидит и ждет меня. Точно не
спит. А я не решаюсь войти.
Не без труда поборов эту непонятную робость, я толкнул калитку и
вошел во двор. Дверь в дом поменяли, но так и оставляли не запертой
— заходи, кто хочет. Это я и сделал, сразу же оказавшись в залитой
светом прихожей. А миг спустя — в объятиях маленькой женщины.
— Весь в отца. — через несколько минут после встречи, я уже был
усажен за стол, а Зоя Витальевна призраком металась по кухне,
собирая что-то, чем можно накормить молодой растущий сверхорганизм.
— Тот тоже постоянно влипал в неприятности! Чудо, что дожил до
сорока и сына успел вырастить!
Отец у Виктора был профессиональным военным — это я от мамы
узнал. Погиб на задании, в какой-то стране третьего мира, где
военные специалисты Советского Союза боролись с влиянием Британии.
Произошло это уже пять лет назад, поэтому говорила о муже Зоя
Витальевна без боли в голосе.
— Мам! — против воли вырвалось у меня сыновье-возмущенное. — Я,
как будто специально!
— А он тоже не специально! — передо мной появилась тарелка с
нарезанным сыром, мясом и овощами, которой я тут же занялся. —
Вообще не специально! Но там, где другой бы прошел спокойно, Виктор
обязательно либо хулиганов встретит, либо собаку, тонущую в пруду.
Наследственность, ничего не попишешь.
Она суетилась, скрывая за этим радость от встречи и боль
грядущего расставания. О том, что мне нужно лететь в Сибирь, я
сказал почти сразу, как в дом вошел.
— Лена заходила, кстати. — сменила она тему.
Странно, но как только она произнесла это имя, в голове моей
возник не образ студентки, красавицы и комсомолки, которая должна
была дождаться парня из армии, а немецкой разведчицы Хелены. На
которую я, как ни удивительно, запал.