«Жаль, что ты так внезапно ушёл,
Икари-кун. Твои вещи и плеер всё ещё у меня. Дай знать, когда
вернёшься в школу. Нагиса Каору».
Синдзи в ответном послании ещё раз
извинился и поблагодарил за вчерашний день. Улыбнувшись себе, он
продолжил читать, и тут глаза зацепились за одно сообщение,
присланное по СМС. В графе отправителя значился до боли знакомый
номер телефона: Отоя. Сердце ухнуло в пятки, но Синдзи, хоть и со
слегка трясущимися пальцами, всё же щёлкнул:
«Привет, „мистер
уныл“!
Как ты там,
жив-здоров?
Знаешь, я после нашего последнего
разговора очень долго думал. Представляешь? „Я“ и „думал“ — вроде
вещи несовместимые, во всяком случае в одном предложении. Но ты
заставил, бро. И вот как-то я понял одну простую вещь: я
погорячился. Очень сильно. Наверное, ещё мягко сказано. Я должен
был встать на твоё место, иначе как ещё могу зваться братом?
Короче, мне очень жаль насчёт того, что я тебе тогда
наговорил.
Я знаю тебя, и ты, наверное, очень
на меня сердишься. Но знаешь, ты тоже хорош. Так что мы оба друг
друга стоим. :)
Я не прошу прощения. Я хреновый
старший брат, раз такое допустил.
Но я хочу попросить о другом.
Пожалуйста, позвони Мане. Очень тебя прошу. Она замкнулась в себе.
Не разговаривает, почти не ест. Лидер вашего кружка говорит, что
Мана чувствует себя виноватой во всём. Так что… Если она для тебя
ещё хоть что-то да значит… просто позвони — это же не так сложно,
да?
Твой хреновый
братец
P. S. И да,
ваша Айзава настырная, аки чёрт, но я ещё не раскололся!
:)»
Чуть ниже написан номер телефона.
Однако Синдзи он ни к чему: удивительно, но он его и так хорошо
помнил.
Первая мысль на столь длинную эсэмэску
была прозаичной: «Ну ты и потратился».
Вторая мысль: «И что же мне теперь
делать?»
И снова судьба над ним издевается,
вытаскивая из его шкафа один из самых неприятных скелетов и тычет
им прямо в лицо: «Смотри, смотри! О тебе беспокоились, тебя
простили, а ты? А ты отмахнулся от всего, будто ничего и не было!
Только о себе думаешь, эгоист! Заставляешь бедную девочку страдать!
А сам весело проводишь время! Какое же ты ничтожество!»
— Эй, Икари, ты как? — Кенске вывел
Синдзи из глубокого погружения в себя.
— Я? — начал он неуверенно, склонив
голову. — Как-то… не очень.
Шум вокруг прекратился. Сейчас,
похоже, все уставились на Синдзи, ожидая от него хоть какого-то
объяснения его резкой смены настроения. Одиноко потрескивал костёр,
разгоняя опустившуюся темноту на маленькой полянке. Солнце уже
давно скрылось за кронами деревьев, и свет еле-еле проникал сюда
тянущимися алыми лучиками.