Сами Брун, Сахслейб и Висмоут на
слушание допущены не были, чтобы не портили регламент, поэтому за
них отдувается Эйрих, лично заинтересованный в том, чтобы ругов
приобщили к Деревне. Потому что полторы тысячи потенциальных
воинов, ждущих своего часа на старых землях ругов — это то, ради
чего стоит бороться.
— Почтенные сенаторы! — решил
завершить свою речь Эйрих. — Помните главное: мы станем только
могущественнее от того, что примем братских ругов в нашу большую
семью! Полторы тысячи будущих воинов вольются в наше единое
воинство, а это ведь не только безопасность наших рубежей, но и
возрастающая боевая мощь наших наступательных армий! Больше воинов,
больше трофеев, больше побед! Заклинаю вас: не отворачивайтесь от
своих будущих братьев!
Закончив речь, Эйрих отступил от
кафедры.
— Кхм-кхм, — кашлянул Торисмуд. — Что
ж, твои аргументы услышаны, претор Эйрих Щедрый. Что ж, почтенные,
приступаем к прениям...
Примечания:
1 — Ала — от лат. ala — буквально
«крыло» — причиной такого названия служит то, что римляне одно
время безальтернативно любили ставить кавалерию по флангам, потому
что древнегреческая школа, потому что при доминировании пехоты
иначе будет глупо. Александр Филиппович Македонский начал всё это
дело, предпочитая ставить точку в сражении с помощью своих
высокомобильных гетайров, а не полагаясь всецело на фалангу из
сариссофоров. Прекрасно зная о том, что римляне поначалу подражали
древним грекам, потому что древние греки долгое время были сильнее
их, понятно, что воевать римляне всегда будут от пехоты, а
кавалерия всегда будет второстепенной, поэтому рассекающие таранные
удары тяжёлой конницей в центр вражеского строя — это не о них, а,
скорее, о персах или парфянах, но даже те прибегали к такому далеко
не каждый раз, предпочитая держать конных воинов на флангах. После
того, как римляне перестали косить под древних греков, концепция
тоже не изменилась, ведь легионы — это тоже тяжёлая пехота,
сражающаяся на тех же условиях, что и фаланга, но более мобильно и
организованно. Эволюция идеи применения кавалерии как основного
боевого подразделения время от времени постукивала по стальному
шлему римлян, но до конца существования Западной Римской империи
так и не сумела вывести их на верные мысли. Да, мы видим, что в
комитатских легионах иной раз четверть воинов сражались на конях,
но это было не везде и не всегда, ведь военная доктрина римлян
долгие века твердила, что работать надо от пехоты, а не от
дорогостоящей во все времена кавалерии. Поэтому долгое время
кавалерия — это всегда ауксилия, никогда не входящая в состав
легиона. В общем-то, до появления и повсеместного установления
целого воинского сословия, сражающегося конно, никаких адекватных
подвижек в европейской военной мысли не будет, поэтому все дикие
варвары и варвары, зачем-то косящие под цивилизованных, будут
воевать от пехоты и только от неё, а вот в Развитом Средневековье
всё будет радикально иначе. Но эта книга не о Высоком
Средневековье.