С большим трудом, осторожно, кряхтя и охая,
как старушонка, я села на кровати, пережидая головокружение. Потом скосила
глаза в сторону. Там стояла девчонка лет шестнадцати-семнадцати на вид, в точно
такой же одежде, что я видела на Ленни. Униформа, что ли, какая? Увидев, что я
смотрю на нее, она обрадованно всплеснула руками, только собралась затараторить
что-то, но я её перебила, прохрипев.
-Ты
кто? - и без логического перехода добавила - дай мне одежду, околела вся!
У девчонки округлились глаза, рот, собралась,
видимо, завизжать, но почему-то передумала и плаксиво сказала:
-Вот
это ты свалилась с лестницы! Да и головой здорово приложилась, коль не узнаешь!
Ульрика я! Служанка в доме! А одёжку, вот держи! Давай помогу, а то опять
упадешь ещё! Что, правда ничего не помнишь?
У девчонки в глазах светилось неприкрытое
любопытство.
-Ага,
тут помню, тут не помню… ромашка, блин… - сипло подтвердила я, неопределенно
покрутив рукой над головой.
С помощью Ульрики кое-как оделась,
воздвиглась на ноги. Вышеупомянутые подпорки мелко тряслись и, несмотря на
холод, меня бросило в пот от слабости. Нда, то, что я смогла рассмотреть себя
спереди, большого оптимизма не внушало.
Девчонка была не просто худощавой, она была откровенно тоща. Худые,
прямые, как две палки ноги, выпирающие тазовые кости, живот, прилипший к
позвоночнику, грудь, стремящаяся уйти в явный минус. Цыплячья шея, лица пока не
видела, но упавшая прядь нечесаных волос была каштанового цвета.
У Ульрики, стоявшей напротив, при такой же
фигуре, были голубые глаза, белесые брови и белобрысые косицы, задорно
торчавшие из-под такого же, как у меня, невразумительного чепца. Посмотрев на
меня, она неуверенно предложила:
-Может,
пойдем? Матушка уже давно сердится, а то пока дойдем с тобой, вон, как ты шатаешься.
Я кивнула, уцепилась за Ульрику и мы пошли.
Точнее, поползли. По пути я пыталась получить инфу у девчонки.
-Что
же так сердита матушка на свою дочь? Что я сделала плохого?
Улька оглянулась, и понизив голос, сказала:
-
Да я-то недавно у вас в доме служу, полгода всего, да только слышу, что слуги
шепчут. Мачеха она вам! Ваш папенька уж давно померли, теперь вот всем и правит
госпожа Хильда. У нее своих две дочери - Мария и Гертруда. А ты, стало быть,
Ленни, Елена. Не знаю, за что тебя так госпожа Хильда невзлюбила, только после
смерти папеньки тебя на чердак, к слугам переселили, и работаешь ты вместе с нами. Иногда только, когда на
рынок идём, тебе разрешают добрую одежду надеть, чтобы никто ничего не подумал.